- Интересно, я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь? – девушка приподняла голову с влажной, покрытой упругими кучерявыми волосками груди мужчины, и напряженно посмотрела ему в лицо. Вернее – в ярко синие, как вечернее летнее небо, глаза. Под правой её ладонью, до сих пор учащенно, мощно билось его сердце. Правда, голос подвел - прозвучал не доверительно, а жалобно, выдавая её с головой.
- Я тебя люблю, - мужчина осторожно, чтобы не потревожить лежащие на его груди руки, потер солнечное сплетение, где вдруг стало непривычно холодно и больно, будто изнутри кто-то его поцарапал. Поняв, в чём дело, он улыбнулся. - Да, ты сама наставала не использовать презервативы, а значит, у нас, возможно, будет ребёнок.
- Это вряд ли, - слишком спокойно ответила девушка. Она села в кровати, прислонившись к стене и прикрывая голую грудь одеялом: тело уже остыло от любовных игр, а в комнате было прохладно. Мужчина пригляделся к её ауре. Да, врет. Видимо, уже рассчитала цикл. И – хочет этого ребёнка. Но главное – они уже «проросли» друг в друга, удивительно быстро и бесконфликтно, как-то естественно создав пару.
- Зря ты так. Я же вижу - в тебе уже растет наш малыш, и я очень хочу, чтобы он родился. Выходи за меня замуж. Я буду хорошим отцом, поверь.
Девушка ему не верила. Достаточно высокая и сильная, она считала себя слишком толстой и комплексовала по этому поводу. Неухоженная, с вечными царапинами на руках, обломанными ногтями и цыпками по сезону от возни с собаками, инструктором по дрессуре которых она подрабатывала. Волосы постоянно стянуты резинкой – чтобы не лезли в глаза и для экономии времени на укладку, времени, которого в последний год обучения в институте ветеринарии хронически не хватало. Ну не может этот красавец с глянцевой обложки надолго заинтересоваться ею. Так, просто ради разнообразия…
- Ты это серьёзно? Про ребёнка и замужество?
- Да. Предельно серьёзно, - он видел фиолетовые всполохи тревоги и желтые нотки смятения и недоверия в её ауре. Но все же ярче всего сияла и искрилась в районе груди и живота розово-алая любовь.
- Но ведь так не делают! Вдруг я тебе надоем через пару месяцев? Ведь ты не бедствуешь, полностью укомплектован. При разводе – можешь сильно пострадать, - предложение её застигло врасплох, вот от растерянности и пыталась воззвать к своему и его разуму. Теперь уже мужчина смотрел на неё с тревогой. Глядя на его лицо, обрамлённое абсолютно седыми (это в двадцать-то восемь лет!) волосами, она боялась. Боялась до холода в животе, что когда-нибудь наступит утро, и он поймёт, что выбрал не ту женщину.
- Я так делаю. Так ты согласна? – мужчина протянул руку и погладил её обнажившееся колено. Синие глаза смотрели серьёзно и выжидательно. – Подумай, пожалуйста, хорошенько. Я молод. Хорошо обеспечен. Верен. Главное – я люблю тебя и сделаю все для того, чтобы ты со мной была счастлива.
- Я… да. Просто я никак не могу поверить, что это правда. Может, ты – маньяк, и, соблазнив очередную дурочку, потом прикапываешь её частями в саду загородного дома. Кстати, у тебя есть загородный дом?
- У меня есть дача. Впрочем, когда нас будет трое, четверо или пятеро, она станет слишком тесной. Уговорила, в ближайшие полгода, если ты согласишься мне родить хотя бы троих детей, я его тебе куплю. Ну, так как?
- Я не смогу сразу троих. Боюсь, у меня это не получится, - она сильно обиделась, посчитав его признание за злой розыгрыш. Потянулась через него к краю кровати. Да, больно, но пока ещё есть решимость, надо уходить.
Он сразу увидел ядовито-зелёную обиду. Надо было найти слова, чтобы исправить положение. Те, единственные, которые её убедят в правдивости сказанного.
- Ну, так жизнь-то длинная. И – не надо сразу. Вредно это для женского организма, нужен отдых в три – четыре года, - ловко воспользовавшись её неустойчивым положением, он опрокинул девушку на кровать, и, угрожающе нависая сверху, спросил в очередной раз:
- А теперь – серьёзно. Так ты согласна? Иначе отдохну, и буду любить тебя до смерти или чётко выраженного согласия выйти за меня замуж!
- Ой! Согласна. Да! – как маятник, её настроение металось от безысходности до восторга, рождая в ауре сполохи и искры. Она была прекрасна. Самая лучшая. Единственная. Его Женщина.
- Завтра надо будет выкроить время и подать заявление в ЗАГС. Уффф, это дело надо отметить. Тебе – соком, а мне чем-нибудь покрепче. И – перекурить, обязательно перекурить. Вот ведь, никогда не думал, что это так трудно – уговорить любимую на замужество.
Уютно сидя на его коленях в интимном полумраке просторной кухни, освещенной лампами над разделочным столом, и потягивая что-то безалкогольное, но, видимо, жутко полезное, так как с души воротило, девушка пыталась осмыслить, что же все-таки случилось. Мужчина, улыбаясь шире лица, то нежно дул ей в волосы на макушке, распространяя терпко-сладкий виноградный запах только что выпитого коньяка, то крепко прижимал к себе, опасно толкая держащую фужер с соком гадости руку, то пытался засунуть голову ей под мышку, ощутимо больно бодая плечо и грудь. Странно. Хорошо. Спокойно. Надёжно.
Он, наконец-таки, набрался решимости сделать ей предложение и даже получил согласие! Две недели назад, встретив её в гипермаркете, мужчина сразу же понял – она именно та, с которой он может быть счастлив. Чувство, которое у него возникло, вряд ли можно было назвать любовью в общеупотребимом смысле. Для себя он определил его как радость от введения в эксплуатацию долго не работавшей конечности по причине сложного перелома или другой травмы. Вроде бы и привык без неё, но с ней – гораздо удобнее, легче и открывается куча возможностей, которых ранее он был лишён. Терять своё счастье в толпе он был не намерен. Поэтому, мысленно пожелав себе удачи, пошёл на знакомство. С выразительными чертами лица, осанкой богини, стройными ногами «от зубов», животной грацией в движениях и крутыми бёдрами, она казалась ему небесно прекрасной. Её серые глаза светились умом и яростным интересом к жизни. Он радовался, что девушка практически не пользовалась косметикой и была одета в простенькие джинсы и уже далеко не новые кроссовки, поэтому не привлекала внимания клюющих на яркое идиотов. Не то, чтобы он боялся конкуренции, но всё же...
- Слушай, я всё хотела у тебя спросить, да вот как-то стеснялась, а теперь – у меня есть повод знать о тебе всё. Скажи, почему ты седой? – в её ауре появилось небольшое голубое свечение интереса. - Это как-то связано с генетикой? Кстати, мне нравится, - смягчая свою невольную бестактность, она ласково и весело, обеими руками, взъерошила его шевелюру.
Мужчина грустно улыбнулся, осторожно снял её с колен, пересадив на мягкий диванчик, и потянулся к сигаретам. Прикурив, отошел к окну, стараясь выдувать дым в приоткрытую форточку. Девушка уже успела пожалеть о своём вопросе, когда он спокойно ответил:
- Нет. Это – плата за учёбу. Жизнь, она ведь просто так ничего не даёт, за всё приходится платить. Возможно, раньше я бы тебя и не заметил. И – никогда не был бы счастлив.
- Расскажешь? – отложив свои собственные переживания на потом, с искренним участием попросила она. – Мне, правда, очень интересно.
- А почему бы и нет? Только вот, боюсь, у тебя обо мне сложится мнение как о безбожном лгуне, а это не так. Я никому и никогда об этом не рассказывал. Не то, что боялся – знал, что не поверят. Будешь слушать? – Окурок падающей кометой прочертил черноту ночи за окном. Мужчина ждал ответа, глядя на отражения в стекле.
- Да. Но, если ты не хочешь…
- Хочу. Я же говорил, что никому не рассказывал, а рассказать – хочу, - прикурив очередную сигарету, он собрался с мыслями, легко возвращаясь памятью в прошлое, но в первый раз – без страха и боли. Глядя в окно, но не видя ни своего отражения, ни робкого света луны и окон соседнего дома, а созерцая нечто, надежно укрытое в собственной памяти, он начал рассказ. – Это случилось четыре года назад, когда я был примерно в твоём возрасте. Мне только что исполнилось двадцать четыре…
Стас, в бежевых льняных брюках, в тон им лёгких мокасинах и белой рубашке-поло, стоял в центре платформы на Римской и лениво сканировал толпу в ожидании Барби. Имея сто восемьдесят пять сантиметров хорошо сложенного тела, синие глаза и черную шевелюру, Стас пользовался бешеным успехом у противоположного пола, чем беззастенчиво пользовался в личных и служебных целях. Двадцатичетырёхлетний ярко окрашенный и активный самец имел тонкие губы, которые компенсировались узковатым для его лица подбородком, миндалевидный разрез глаз и чистую свежую кожу. Волосы, от природы темно-русые, тайком красил в иссиня-черный сам. Вчера вечером мать по телефону попросила приютить родственницу, которая приедет в столицу на выходные утренним поездом и отзвонится ему сразу же после прибытия. Звонок раздался два часа назад, и по телефону Ксения описала себя как высокую блондинку, с ногами от ушей. Возраст – двадцать лет, спортивного телосложения, короче – пропустить невозможно, мужчины не дают ей прохода и смотрят вслед. Поэтому, когда к нему подошла толстая девица лет шестнадцати, всклокоченная шевелюра которой была окрашена в черно – красно – коричневые тона, он откровенно опешил.
- Это ты - Стас? Я – Ксюха. Бум знакомы.
- Простите, но Вы, кажется, не блондинка…
- Да какая тебе разница? Мужики в след смотрят? А?
Оспорить данное утверждение не было возможности. Х-образные толстые ноги девушки были затянуты трещащими по швам тёмными джинсами с сильно заниженной талией. В дополнение к ним шла короткая ярко-желтая футболка со стразами, образующими сердце между пухлых грудей, и открытые грязно-белые босоножки на толстой платформе, из которых веером торчали покрытые тёмно-синим лаком, в тон маникюру, ногти. Не имеющая рукавов футболка выставляла на обозрение слишком полные руки. При таком обилии тела сзади открывался вид на складки кожи по бокам и верхнюю часть рыхлых ягодиц, спереди – на свисающий над краем героической одежды живот. Видеть все это было настолько неприятно, что взгляд завораживало притягивало как магнитом. И вообще – представить с ходу более некрасивое тело не представлялось возможности. Ноги Ксюхи при передвижении со скрипом шваркали друг о друга мощными бёдрами и коленями. Об их длине в родном городе Стаса выражались коротко и образно – зад меж колен болтается. Обвислые уже сейчас щёки пытались раздавить насмерть достаточно крупный нос, который легко удерживал рубежи. Сдавленные щеками губы были ещё по-детски пухлы и приоткрыты даже в спокойном состоянии. Светло-карие глазки были среднего размера, но на таком заплывшем лице смотрелись маленькими и близко посаженными. Да, уж. Стас с трудом взял панику под контроль и не сбежал.
- А зачем тогда наврала про то, что ты высокая блондинка? Нельзя было сразу сказать, как выглядишь? Я что, отказался бы дать приют родственнице на выходные?
- Ну, тебе просто не повезло. Свежего трупешника блондинки в городе не оказалось, так что не фиг нос воротить. Бери что дают.
С этими загадочными словами Ксюха попыталась натянуть штаны повыше, но ничего из этого не получилось. Досадливо сморщившись, она потащила парня на выход.
- Да не заморачивайся ты. Слиняю скоро, не боись. И приставать не буду, так что не генери по поводу постели. Пошли уже.
- Куда? Эй, отцепись! Не в деревне – за руки хватать, я вполне могу передвигаться самостоятельно. Кстати, где твои вещи?
Отцепившись от страшилы, Стас испытал облегчение. Не то, чтобы Стасу было неприятно быть спутником столь вызывающей представительницы противоположного пола. Ему было жутко стыдно идти рядом с ней. Казалось, что все окружающие сейчас же начнут тыкать в него пальцем и обсуждать дурной вкус. Еще эти совершенно безумные замечания по поводу трупов… Честно говоря, не ожидал он от родственницы такой экстравагантности.
Выйдя на поверхность, девушка заозиралась, а потом решительно направилась в сторону набережной. Там, свесившись с парапета, долго смотрела то в мутную, зеленовато-бурую воду, то в выцветшее от зноя небо.
- Слушай, ты можешь меня подержать?
- Надорвусь. Честное слово – надорвусь. У меня спина хлипкая. В смысле, более ста килограммов – ни в жизнь не подниму без существенного ущерба для здоровья.
- Была б нужда. Просто обними меня, так, чтоб со стороны незаметно было, что я в отключке.
- А что, это – очень необходимо? В смысле, с чего это ты отключаться собралась? – опять запаниковал Стас. Досада за загубленные родственным долгом выходные сменилась ужасом перед перспективой быть надзирателем за сумасшедшей. В роли медбрата он себя не представлял совершенно. И как себя вести в случае необходимости остановить девицу, но без применения грубой силы – тоже.
- А то б я просила… На фиг тогда бы ты мне был нужен? Самой не охота, но – надо, - досадливо проворчала Ксюха. Затем, подумав, веско добавила: - И вообще – ты обещал маме мне помогать.
- Я обещал – приютить и показать город. Насчет предоставления каких-либо других услуг речи не было. Иначе – сразу бы отказал.
- Слышь, ты, Казанова! Ты меня как объект девичьих грез ни разу не интересуешь. Даже если приставать начнешь – ничего не обломиться. Давай, разворачивайся ко мне лицом и придерживай ноги и голову. Задница у меня мощная, авось болтаться не буду.
- Ну, знаешь ли… - Стас не успел договорить, как был притянут Ксюхой к себе и парапету, голова её опустилась ему на грудь, глаза, насколько он мог видеть, закатились. Тут же разжались удерживающие его руки, и девушка стала сползать. Перехватив объемистую тушку поудобнее, Стас мстительно наступил ей на ногу, заподозрив в коварстве. Но девушка не среагировала. Никак. Освободив одну руку, он поднял её голову и всмотрелся в лицо. Довольно широкая щель между век открывала лишь полоску белка. Губы были безвольно разомкнуты, в правом уголке рта блестела слюна. Перепугавшись, Стас как можно тщательнее постарался спрятать бесчувственную родственницу от чужого внимания своим телом.
Так, потея не столько от жары, сколько от страха, широко обхватив Ксюху руками и прислонив её голову к своей груди, чтобы со стороны их можно было принять за влюблённую парочку, Стас и замер. Сердце стучало как бешенное, отсчитывая томительные минуты. Лишь через четверть часа Ксюха встряхнулась и заскребла лапками.
- Вот блин. Влетели же вы…
- Кто? С тобой все в порядке? Слушай, может быть, скорую вызовем? Или у тебя есть какие-то таблетки? – посыпались вопросы из перетрухнувшего парня.
- Да все в порядке со мной. Расслабься. Мертвые не болеют! – гордо закончила разговор злая шутка природы.
- Стой! – Стас, наконец-то понял, почему сразу не стал вызывать скорую, а покорно прикрывал тело, что настойчиво и тревожно царапало его подсознание. С расширенными от страха глазами он принялся ощупывал грудь девицы.
- Убери грабли, извращенец! – кокетливо, но злобно пропела Ксюха, отталкивая его руку. – Говорю же – тело мёртвое. Сейчас тепло, я его долго не сохраню. Дня три от силы. Всё равно действовать надо быстро, так что менять не придется. Или через день – два я покидаю эту юдоль скорби в гордом одиночестве, или – в толпе всего населения Земли. Но, будь уверен, мы пойдем в разные места.
Пухлые губки сурово сжались, щеки тряхнуло, глазки расширились и стали похожи на пару десятирублёвых монет на сковороде. Яркая разноцветная челка встала дыбом и тоже выражала крайнюю готовность к действиям. Стас вдруг вспомнил маму – всегда поддерживавшую его и деньгами, и делом. Усталая, измученная постоянными подработками, лишь бы её дорогой сыночек ни в чем не нуждался, она никогда его ни о чём ни просила. И бежать сейчас от Ксюхи – значит не исполнить единственную просьбу матери. Что ж, если надо, то он будет водить этот труп по Москве, по крайней мере, пока не почувствует реальную опасность.
- Пошли, надо проверить еще три ветки, - с этими словами мертвая воительница развернулась и двинулась в сторону метро.
Не поняв ничего из патетических заявлений странной девицы, Стас поспешил за ней следом…
Потом, мотаясь в потной, вонючей духоте подземки с ветки на ветку, выходя на бесчисленных станциях на прокалённую солнцем поверхность и уже практически профессионально поддерживая теряющую сознание спутницу, Стас убеждал себя, что это – просто дурной сон. Вот через несколько минут зазвонит будильник, и он проснётся. Одевшись и позавтракав, он пойдет на свою нудную, суетливую и склочную, но не лишенную приятностей в виде высокой заработной платы и достаточного числа привлекательных сотрудниц работу. Пойдет радостно и с восторгом. Лишь бы проснуться...
Однако кошмар все длился и длился. К пяти часам пополудни Стас здорово оголодал, и даже мысль о том, что сейчас он находится в компании зомби, не портила ему аппетит. Да и среди народа, под летним солнышком или в ярко освещенном вагоне электрички Ксюха выглядела вполне обыкновенно. Ему даже казалось, что отсутствие пульса и непривычная прохлада тела девушки в жару ему просто померещились.
В очередной раз выныривая из подземки, Стас поставил вопрос о приеме пищи ребром. Или они сейчас заходят в ближайшее кафе и обедают, или поиски незнамо чего Ксюха будет проводить в одиночестве. Девушка встрепенулась, и, пробормотав нечто похожее на «Вот ведь! Надо ж, совсем забыла», целеустремленно направилась в ближайшую дверь учреждения общепита, коим оказались демократичные «Ёлки-Палки».
Набирая салаты в «телегу», Стас с интересом наблюдал за тем, что кладет себе в тарелку зомби. Игнорировав мнение диетологов человечества, девушка накладывала всё подряд: салатики с сыром, рыбой, майонезом, пассированные овощи, холодец, заливное… Больше на тарелку не помещалось. Сделав глубокомысленный вывод о том, что на том свете плохо кормят, или же некоторым зомбям не чужды маленькие человеческие радости, Стас уминал принесённое за обе щёки, дожидаясь заказанных борща и форель. Ксюха основательно расположилась напротив, при этом невзначай вдавив сидящего сзади мужчину чуть не в середину стола. Возмущённый толчком посетитель что-то вякнул, но девушка обернулась, поглядела на оторопевшего бедолагу с вожделением и страстно причмокнула губами, прикрыв поросячьи глазки. Побледневший возмутитель счел за благо пересесть за соседний стул. Отвоевав себе место, девушка стала с интересом наблюдать способ использования столовых приборов, а уже через минуту нож и вилка мелькали в её руках с такой частотой, что становилось страшно. Сославшись на специфику не полностью восстановленного организма, девушка отказалась от горячего, зато заказала пару литров клюквенного морса.
Закончив с холодными закусками, молодые люди разговорились.
- Ксения, а что ты ищешь? Все время хотел тебя спросить, но вот как-то не получалось – то в метро слишком шумно, то ты без сознания… И вообще – откуда ты?
- Эх, жаль, что я вкуса не чувствую. Так хотелось узнать, каково это – питаться вашей пищей... – Ксюха с сожалением посмотрела на уже во второй раз опустевшую тарелку и перешла к морсу. Так, медленно, но шумно потягивая напиток небольшими глотками, она и продолжила разговор. - Стас, я, по легенде, из деревни Вароша, расположенной неподалёку от твоего родного городка. Откуда я на самом деле – объяснить не только очень трудно, а ещё и долго. Будет время – расскажу. А ищем мы вместе, просто ты делаешь это неосознанно. Ищем-свищем… как бы тебе объяснить… Вот! Ты знаком с компьютером, так вот, по аналогии… Есть ваш мир, а есть куча других миров и форм жизни. Не каждая – несет благо обитателям Земли. Представь, что каждый мир – компьютер с вырабатываемой им же самим единственной и неповторимой энергией, в основном аккумулирующий её в себе, и все они соединены в некую сеть. Все время между ними происходит информационно-энергетический обмен, так как, по сути, они находятся в одном и том же пространстве. Некоторые, скажем так, плохие ребята, очень даже не против устроить Армагеддон твоему миру, и воспользоваться высвобожденной при этом энергией, к которой они будут иметь доступ благодаря все той же сети. Но – это грубо, это трудно осуществить, так как есть наблюдающий за сетью, то есть я, любимая. Я на страже, и все время слежу за обменом между различными мирами-вариантами развития на доверенном мне участке. Так как тоже имею свой интерес. Земля – это мой участок. Плохие ребята, которые поумнее, просто запускают вирус. Вирус развивается в вашем мире достаточно долго, и в первое время его действия не заметны. Но в определённый момент он начинает стирать базовую программу. В вероятностной реальности образуется постоянно расширяющаяся дыра. Естественно, в сети резко меняется информо-энергетический обмен, когда рушится одна из реальностей. Если я не смогу вовремя найти и уничтожить чужую программу – ваш мир обречен. Постоянно мотаясь по подземке и поверхности, я вычисляю места возможного нахождения носителя и уровень угрозы на данный момент. Когда локализую возможные места внедрения вируса – будем тупо проверять. Когда найдем – изучу и постараюсь уничтожить носитель. Как-то так…
- А если не получится? – верить в эту чушь Стасу очень не хотелось. Он седлом чувствовал подвох, только ещё не разобрался – где. – Если не найдешь, или не успеешь? Что будет-то?
- Для этого варианта – уже ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Его просто не будет. Мне, возможно, влетит. Возможно, здорово, с понижением статуса. А вот тебя – просто не будет. И – как и не было. Дыру в сети вероятностей залатают, связи сомкнут между ближайшими вариантами.
- Как – ничего? А куда все это денется?
- Тебе и правда интересно? Энергия вязи варианта частично поглотится пространственным реалом, частично – уйдет в сеть. То есть, не в во всю сеть, конечно, а тем плохим парням, что пробили нашу систему безопасности от посторонних воздействий. Единственное, что может послужить тебе утешением, что я вовремя заметила утечку и, вполне вероятно, найду и тех, кто несет за это ответственность. Ты не переживай – я очень хороший куратор, и почти наверняка – мы справимся.
- Ааа. Ясно. Пока вопросов больше нет. Если только один – почему ты неживая?
- Ну, внедрение в живой объект нецелесообразно. Надо постоянно подавлять сознание носителя, тело тратит кучу энергии на физиологические нужды... короче – там много завязано, долго объяснять. Убивать личность носителя уже заселившись – тоже сложно, при воздействии можно выжечь и те участки мозга, которые необходимы для управления телом. Опять-таки – лишняя трата своей жизненной энергии. А вот внедриться в только что усопшего, заблокировать разложение и частично восстановить мозг – гораздо проще и не чревато неприятными нежданчиками. В большом городе всегда найдется подходящее тело – так что со всех сторон одни плюсы.
- Понятно. Прикольно, – тут принесли заказанное горячее, и Стас продолжил приятный труд по насыщению своего организма.
После обеда продолжать поиски не стали, так как в метро наступил час пик, и передвигаться по нему стало очень затруднительно и неприятно. Они решили двигаться домой и там, исходя из накопленных данных, ещё раз рассмотреть все варианты нахождения «пространственно-временной зоны доступа в коррелированную ирреальность», как попросту обозвала дыру Ксюха.
Добравшись до съемной, но за последние три года ставшей уже родной, однокомнатной квартиры на чистом упрямстве, Стас спохватился – у девушки не было никаких вещей, не говоря уже о деньгах и документах.
- Эй, админ, у тебя шмотки-то где лежат? Может, пока ты с ужином возишься, я смотаюсь? Или хочешь – сам приготовлю, а тебе на такси денег дам? Только сейчас на метро всяко быстрее будет.
- Как ты меня назвал? Админ? Знаешь, мне нравится, получишь бонус. И - какие шмотки? Я сюда не на вечное поселение собралась. Максимум – пару суток еще.
Получив столь исчерпывающий ответ, Стас отпер дверь и пригласил «родственницу» в квартиру. К ней он решил относиться как к «психической», то есть следить, чтоб куда не влипла, и не расстраивать по пустякам. Бросив принесённые пакеты с продуктами на стол кухни, он выдал даме тапочки для гостей-пришельцев и чистую футболку. Футболка была необъятного размера, оставленная кем-то из заблудших, вероятнее всего – слоном или танком, пущенным в дом случайно во время попойки. Показав, где находятся ванная комната и чистые полотенца, сам временный хозяин дома занялся продуктами. Пока разбирал пакеты, увлечённо чистил картошку, мыл и строгал овощи – Ксюха выползла из душа в футболке и завязанной на манер юбки простыне. Двуспальной.
Усевшись на жалобно застонавший стул, она с деловым видом начала вещать:
- Завтра придется лезть под землю, скорее всего в канализацию. Так что будь готов. Грамотную полостную сетку построить я сама смогу, но вот экипироваться надо. И – желательно взять с собой что-нибудь колюще-режеще-стреляюще–взрывное. О! Возможно, будут жертвы. С твоей стороны, конечно. Мне, честно говоря, это тело после миссии без надобности. А вот для себя захвати какую-нибудь аптечку.
Бесцеремонность и приказной тон Ксюхи здорово покоробили Стаса. Он отставил в сторону миску с ещё не заправленным салатом, выпрямился на стуле, вытер руки о повязанное на манер фартука широкое полотенце и веско заявил:
- Нет уж. Мы так не договаривались. В канализацию я с тобой не полезу. Во-первых, вонь не переношу. Во-вторых, ты в колодце непременно застрянешь, а извлекать тебя оттуда – занятие не для слабонервных. А я – припадочный. Могу и умереть. От хохота.
Ксюха, растекшись на несчастном стуле, благо, он стоял в углу и не мог сбежать, безмятежно улыбнулась:
- А мы, вообще, не договаривались. Я ведь открытым текстом говорю – от твоих желаний ничего не зависит. Ты для меня – бот, так что будь любезен сделать то, что мне нужно, сам. Иначе придется взять на себя функции кукловода. Не то, чтобы в лом, но – напрягает, - хищно сузив в неприметные щёлки глаза, заявила Ксюха. Такой она его пугала.
- А что тогда столько движений, если тебе моя жизнь без разницы? Если тебе вообще вся наша жизнь – без разницы? К чему ты весь день по городу лазила да вынюхивала? Пусть бы исчезло все.
- Ну, во-первых, это – наш ресурс. И – не фиг! Во-вторых, это последний из вариантов развития на основе гиперсексуальности. Надо сохранить, хоть как экспонат. Что б было куда плюнуть иль пальцем ткнуть. Остальные варианты такого вида цивилизаций или быстро умнели, или гибли. У вас же хорошо развита не только сексиндустрия, но и технология.
- А что, есть цивилизации, которые сексом не интересуются?
- Тут всё дело в степени. Размножение – да, важно, без него жизнь невозможна. Но нельзя же все цели собственной жизни сводить лишь к процессу зачатия. Практически все остальные цивилизации уделяют этому пикантному моменту гораздо меньше времени и считают его очень интимным. Я имею в виду, развитые до такой же степени. Вы же – ещё и продолжаете развиваться. Вот в чем есть великий парадокс и ваша ценность!
- И как же они размножаются? Впопыхах и жутко страдая от процесса?
- Не поверишь, по-разному. Двух и трехполое размножение, свойственно четырехмерно существующим, которые еще не используют энергетические многомерности, и, соответственно, разнонаправленные и разноскоростные временные потоки. Вырабатывая кучу живых энергий – эмоций, вы являетесь весьма богатым ресурсом для высших форм жизни. Так что, за вашу ликвидацию меня по головке не погладят. Вот только все остальные варианты развитий быстро проскакивали эту стадию, а вы зациклены на собственной сексуальности, как пироман на керосине.
Разглагольствования трупа, именно так воспринималась сейчас девица, тело которой имело комнатную температуру и сохло со скоростью мытых овощей, вызывали в душе Стаса ненависть. Тяжёлую, безысходную, жгучую ненависть.
― Так значит, вы нас жрёте? Особо эмоциональный продукт. Значит, мы для вас – корм, скотина домашняя. Так за каким хером я буду тебе помогать? Да я палец о палец для тебя не ударю!
Ксюха закручинилась: вытянула губы трубочкой и насупила белёсые брови. Посопев и нагнувшись вперёд к Стасу, она вкрадчиво пояснила:
- Ну, сами-то вы этой энергией не пользуетесь, не научились ещё. Что ж добру-то пропадать? Не по-хозяйски это. Тем более – мы следим за тем, чтобы вы жили. Вот, в моём лице боремся за ваш вариант. Я, между прочим, своей жизнью рискую, чтоб помочь убогим. Неужели ты думаешь, что просто исчезнуть всему миру, причем так, как будто его никогда не было – лучше? Ну, тоды – ой. Тоды, канешн, придётся мне геройствовать в одиночку. Только ведь все равно тебе придется со мной пойти. Лучше, если ты это сделаешь сам.
- Я так и так исчезну. Но вот жрать себя не дам! И это – мой мир! Пусть лучше его не будет, чем он послужат пищей для других, - Стас, поняв, почему эта нелюдь так озабочена жизнью родной планеты, преисполнился праведного гнева. Именно сейчас он неожиданно почувствовал своё родство со всеми живыми существами, растениями или животными, даже с микробами родного мира. И это было очень необычно. Дух захватило от той огромной ответственности, которая нежданно легла на его плечи. Эгоистичный и самодостаточный, он очень редко, практически – никогда, не помогал никому. Его девиз по жизни был: «Твои проблемы – это только твои проблемы!», и он ему следовал неукоснительно, также не обременяя других своими трудностями.
- Да не жрем мы вас! Вот ещё! Мы вообще не можем питаться белковыми объектами. Поэтому и досадно мне было в кафешке, что вкусовые рецепторы подключить не удалось – слишком сложно и энергозатратно, но любопытственно. Мы забираем только вырабатываемые вами непродуктивные эмоции – страх, гнев, вожделение. Даже радость или восторг для нас не доступны – они ненаправлено-адаптированы, или... не знаю, как это передать в известных мне ваших терминах. Вот и проходит мимо рыла. Все остальное – направлено и не адаптировано к объекту, вот и есть возможность «снять» энергию. Да и для вас же лучше – иначе давно б повымерли от «сглаза» или просто поубивали друг друга. Так что для вас наше вмешательство, куда ни кинь – благо.
- А почему это мы ― гиперсексуальны? Мы что, так сильно отличаемся в этом плане от других разумных существ?
- Да ни одно разумное существо не будет тратить столько времени и средств, чтоб понравится! Ни одно. Когда приходит время, то есть организм и психика созревают, и особь готова нести ответственность за нового члена общества, то тогда подбирается наиболее подходящая для зачатия и воспитания потомства кандидатура партнера или партнеров. И – всё! На этом душевные терзания кончаются. Дальше – всё зависит только от самих членов пары или трио. В моём случае – вообще от почти десятка индивидов. Да в моём варианте при ваших заморочках ни одного ребенка так бы и не родилось, если только в приказном порядке и под действием стимуляторов. Но я – это уже совершенно другой уровень.
Ведь даже такую полезную штуку, как привыкание, вы умудряетесь использовать с точностью до наоборот, и всё из-за своего извращенного генитального интереса. Вместо привязанности, чувства общности и естественного регулирования уровня рождаемости, возможности тратить освободившиеся время и энергию на созидание, она у вас является стимулом к прекращению устойчивой связи. И ладно бы, если б в другой паре этого не повторялось с удручающей аналогией.
У вас даже медицина и фармакология развиваются, в основном, ради борьбы с морщинами и возрастной импотенцией. На ресурсы, потраченные при создании всех этих губных помад, пудр, туши, лаков для ногтей, силиконовых имплантатов и фаллопротезов, вполне можно было бы решить такие проблемы как рак, инфаркт, инсульт и далее по списку! Да даже открыть способ переработки промышленных отходов в конфетку!
Окончив монолог, Ксюха задумалась до такой степени, что перестала дышать. Все это время Стас просидел молча, и не потому, что ему нечего было сказать – просто не мог. Как и прекратить слышать сказанное, без его участия запечатлевающееся в памяти. Тело его оцепенело и совершенно не слушалось. Странная правота, сказанная с непонятной экспрессией, легко проникала в сознание. Вот ведь, под таким углом свой привычный мир он ещё не оценивал.
- Странно, что я так завелась. Никогда не думала, что буду так остро реагировать на слова какого-то бота. Впрочем, я достаточно долго курирую этот мир, чтобы почувствовать к вам сострадание. И все же – вы сами тащите свою цивилизацию к полному уничтожению. Я в это дело вмешиваться не буду. Глупо, дорого и безрезультатно. Но вот спасти вас от угроз извне – моя задача.
Вновь обретя утраченную способность двигаться, Стас, чтобы скрыть страх и замешательство, спросил:
- А как у вас женяться? Ну, вот ты – замужем?
- Ой, да полезла бы я сюда, будь у меня группа! У нас для размножения сходятся девять особей, причем – все разного пола. Ну, не совсем пола, конечно, но это – наиболее близкий для тебя аналог. Извини, даже не подберу слов, чтобы описать само действо или его участников. А то, что я говорю, как женщина, так ведь мне такое тело досталось! Естественно, я пользуюсь частью памяти добровольно усопшей девицы, а она привыкла так говорить. Что же до жениться... то есть, в моем случае – войти в группу, дело достаточно простое и сложное одновременно. Партнёров подбирает специальное устройство, по своей программе в каждой стране. После обмена энергией и другими субстанциями – все особи должны делиться, но иногда бывают и сбои. И тогда делятся не все, а частично. Есть еще и смертность детей по неосторожности, да и от ряда других причин. Короче – некоторые особи остаются без группы, так как не могут найти соответствующих половых партнеров. Остается одна радость – работа.
Бывает, что с детства складывается пара – тройка, очень редко – более крупная группа, в устойчивую подгруппу. Общение с подгруппниками даёт нам наиболее комфортное существование. Такие цепочки иногда добирают до полноценной группы, иногда – разбиваются по выборке всё той же программы. Если возникает возможность войти в полноценную группу, любой член подгруппы её покидает. Каждый мечтает разделиться. Впрочем, возможно, и не каждый...
- Я тебя люблю, - мужчина осторожно, чтобы не потревожить лежащие на его груди руки, потер солнечное сплетение, где вдруг стало непривычно холодно и больно, будто изнутри кто-то его поцарапал. Поняв, в чём дело, он улыбнулся. - Да, ты сама наставала не использовать презервативы, а значит, у нас, возможно, будет ребёнок.
- Это вряд ли, - слишком спокойно ответила девушка. Она села в кровати, прислонившись к стене и прикрывая голую грудь одеялом: тело уже остыло от любовных игр, а в комнате было прохладно. Мужчина пригляделся к её ауре. Да, врет. Видимо, уже рассчитала цикл. И – хочет этого ребёнка. Но главное – они уже «проросли» друг в друга, удивительно быстро и бесконфликтно, как-то естественно создав пару.
- Зря ты так. Я же вижу - в тебе уже растет наш малыш, и я очень хочу, чтобы он родился. Выходи за меня замуж. Я буду хорошим отцом, поверь.
Девушка ему не верила. Достаточно высокая и сильная, она считала себя слишком толстой и комплексовала по этому поводу. Неухоженная, с вечными царапинами на руках, обломанными ногтями и цыпками по сезону от возни с собаками, инструктором по дрессуре которых она подрабатывала. Волосы постоянно стянуты резинкой – чтобы не лезли в глаза и для экономии времени на укладку, времени, которого в последний год обучения в институте ветеринарии хронически не хватало. Ну не может этот красавец с глянцевой обложки надолго заинтересоваться ею. Так, просто ради разнообразия…
- Ты это серьёзно? Про ребёнка и замужество?
- Да. Предельно серьёзно, - он видел фиолетовые всполохи тревоги и желтые нотки смятения и недоверия в её ауре. Но все же ярче всего сияла и искрилась в районе груди и живота розово-алая любовь.
- Но ведь так не делают! Вдруг я тебе надоем через пару месяцев? Ведь ты не бедствуешь, полностью укомплектован. При разводе – можешь сильно пострадать, - предложение её застигло врасплох, вот от растерянности и пыталась воззвать к своему и его разуму. Теперь уже мужчина смотрел на неё с тревогой. Глядя на его лицо, обрамлённое абсолютно седыми (это в двадцать-то восемь лет!) волосами, она боялась. Боялась до холода в животе, что когда-нибудь наступит утро, и он поймёт, что выбрал не ту женщину.
- Я так делаю. Так ты согласна? – мужчина протянул руку и погладил её обнажившееся колено. Синие глаза смотрели серьёзно и выжидательно. – Подумай, пожалуйста, хорошенько. Я молод. Хорошо обеспечен. Верен. Главное – я люблю тебя и сделаю все для того, чтобы ты со мной была счастлива.
- Я… да. Просто я никак не могу поверить, что это правда. Может, ты – маньяк, и, соблазнив очередную дурочку, потом прикапываешь её частями в саду загородного дома. Кстати, у тебя есть загородный дом?
- У меня есть дача. Впрочем, когда нас будет трое, четверо или пятеро, она станет слишком тесной. Уговорила, в ближайшие полгода, если ты согласишься мне родить хотя бы троих детей, я его тебе куплю. Ну, так как?
- Я не смогу сразу троих. Боюсь, у меня это не получится, - она сильно обиделась, посчитав его признание за злой розыгрыш. Потянулась через него к краю кровати. Да, больно, но пока ещё есть решимость, надо уходить.
Он сразу увидел ядовито-зелёную обиду. Надо было найти слова, чтобы исправить положение. Те, единственные, которые её убедят в правдивости сказанного.
- Ну, так жизнь-то длинная. И – не надо сразу. Вредно это для женского организма, нужен отдых в три – четыре года, - ловко воспользовавшись её неустойчивым положением, он опрокинул девушку на кровать, и, угрожающе нависая сверху, спросил в очередной раз:
- А теперь – серьёзно. Так ты согласна? Иначе отдохну, и буду любить тебя до смерти или чётко выраженного согласия выйти за меня замуж!
- Ой! Согласна. Да! – как маятник, её настроение металось от безысходности до восторга, рождая в ауре сполохи и искры. Она была прекрасна. Самая лучшая. Единственная. Его Женщина.
- Завтра надо будет выкроить время и подать заявление в ЗАГС. Уффф, это дело надо отметить. Тебе – соком, а мне чем-нибудь покрепче. И – перекурить, обязательно перекурить. Вот ведь, никогда не думал, что это так трудно – уговорить любимую на замужество.
Уютно сидя на его коленях в интимном полумраке просторной кухни, освещенной лампами над разделочным столом, и потягивая что-то безалкогольное, но, видимо, жутко полезное, так как с души воротило, девушка пыталась осмыслить, что же все-таки случилось. Мужчина, улыбаясь шире лица, то нежно дул ей в волосы на макушке, распространяя терпко-сладкий виноградный запах только что выпитого коньяка, то крепко прижимал к себе, опасно толкая держащую фужер с соком гадости руку, то пытался засунуть голову ей под мышку, ощутимо больно бодая плечо и грудь. Странно. Хорошо. Спокойно. Надёжно.
Он, наконец-таки, набрался решимости сделать ей предложение и даже получил согласие! Две недели назад, встретив её в гипермаркете, мужчина сразу же понял – она именно та, с которой он может быть счастлив. Чувство, которое у него возникло, вряд ли можно было назвать любовью в общеупотребимом смысле. Для себя он определил его как радость от введения в эксплуатацию долго не работавшей конечности по причине сложного перелома или другой травмы. Вроде бы и привык без неё, но с ней – гораздо удобнее, легче и открывается куча возможностей, которых ранее он был лишён. Терять своё счастье в толпе он был не намерен. Поэтому, мысленно пожелав себе удачи, пошёл на знакомство. С выразительными чертами лица, осанкой богини, стройными ногами «от зубов», животной грацией в движениях и крутыми бёдрами, она казалась ему небесно прекрасной. Её серые глаза светились умом и яростным интересом к жизни. Он радовался, что девушка практически не пользовалась косметикой и была одета в простенькие джинсы и уже далеко не новые кроссовки, поэтому не привлекала внимания клюющих на яркое идиотов. Не то, чтобы он боялся конкуренции, но всё же...
- Слушай, я всё хотела у тебя спросить, да вот как-то стеснялась, а теперь – у меня есть повод знать о тебе всё. Скажи, почему ты седой? – в её ауре появилось небольшое голубое свечение интереса. - Это как-то связано с генетикой? Кстати, мне нравится, - смягчая свою невольную бестактность, она ласково и весело, обеими руками, взъерошила его шевелюру.
Мужчина грустно улыбнулся, осторожно снял её с колен, пересадив на мягкий диванчик, и потянулся к сигаретам. Прикурив, отошел к окну, стараясь выдувать дым в приоткрытую форточку. Девушка уже успела пожалеть о своём вопросе, когда он спокойно ответил:
- Нет. Это – плата за учёбу. Жизнь, она ведь просто так ничего не даёт, за всё приходится платить. Возможно, раньше я бы тебя и не заметил. И – никогда не был бы счастлив.
- Расскажешь? – отложив свои собственные переживания на потом, с искренним участием попросила она. – Мне, правда, очень интересно.
- А почему бы и нет? Только вот, боюсь, у тебя обо мне сложится мнение как о безбожном лгуне, а это не так. Я никому и никогда об этом не рассказывал. Не то, что боялся – знал, что не поверят. Будешь слушать? – Окурок падающей кометой прочертил черноту ночи за окном. Мужчина ждал ответа, глядя на отражения в стекле.
- Да. Но, если ты не хочешь…
- Хочу. Я же говорил, что никому не рассказывал, а рассказать – хочу, - прикурив очередную сигарету, он собрался с мыслями, легко возвращаясь памятью в прошлое, но в первый раз – без страха и боли. Глядя в окно, но не видя ни своего отражения, ни робкого света луны и окон соседнего дома, а созерцая нечто, надежно укрытое в собственной памяти, он начал рассказ. – Это случилось четыре года назад, когда я был примерно в твоём возрасте. Мне только что исполнилось двадцать четыре…
Стас, в бежевых льняных брюках, в тон им лёгких мокасинах и белой рубашке-поло, стоял в центре платформы на Римской и лениво сканировал толпу в ожидании Барби. Имея сто восемьдесят пять сантиметров хорошо сложенного тела, синие глаза и черную шевелюру, Стас пользовался бешеным успехом у противоположного пола, чем беззастенчиво пользовался в личных и служебных целях. Двадцатичетырёхлетний ярко окрашенный и активный самец имел тонкие губы, которые компенсировались узковатым для его лица подбородком, миндалевидный разрез глаз и чистую свежую кожу. Волосы, от природы темно-русые, тайком красил в иссиня-черный сам. Вчера вечером мать по телефону попросила приютить родственницу, которая приедет в столицу на выходные утренним поездом и отзвонится ему сразу же после прибытия. Звонок раздался два часа назад, и по телефону Ксения описала себя как высокую блондинку, с ногами от ушей. Возраст – двадцать лет, спортивного телосложения, короче – пропустить невозможно, мужчины не дают ей прохода и смотрят вслед. Поэтому, когда к нему подошла толстая девица лет шестнадцати, всклокоченная шевелюра которой была окрашена в черно – красно – коричневые тона, он откровенно опешил.
- Это ты - Стас? Я – Ксюха. Бум знакомы.
- Простите, но Вы, кажется, не блондинка…
- Да какая тебе разница? Мужики в след смотрят? А?
Оспорить данное утверждение не было возможности. Х-образные толстые ноги девушки были затянуты трещащими по швам тёмными джинсами с сильно заниженной талией. В дополнение к ним шла короткая ярко-желтая футболка со стразами, образующими сердце между пухлых грудей, и открытые грязно-белые босоножки на толстой платформе, из которых веером торчали покрытые тёмно-синим лаком, в тон маникюру, ногти. Не имеющая рукавов футболка выставляла на обозрение слишком полные руки. При таком обилии тела сзади открывался вид на складки кожи по бокам и верхнюю часть рыхлых ягодиц, спереди – на свисающий над краем героической одежды живот. Видеть все это было настолько неприятно, что взгляд завораживало притягивало как магнитом. И вообще – представить с ходу более некрасивое тело не представлялось возможности. Ноги Ксюхи при передвижении со скрипом шваркали друг о друга мощными бёдрами и коленями. Об их длине в родном городе Стаса выражались коротко и образно – зад меж колен болтается. Обвислые уже сейчас щёки пытались раздавить насмерть достаточно крупный нос, который легко удерживал рубежи. Сдавленные щеками губы были ещё по-детски пухлы и приоткрыты даже в спокойном состоянии. Светло-карие глазки были среднего размера, но на таком заплывшем лице смотрелись маленькими и близко посаженными. Да, уж. Стас с трудом взял панику под контроль и не сбежал.
- А зачем тогда наврала про то, что ты высокая блондинка? Нельзя было сразу сказать, как выглядишь? Я что, отказался бы дать приют родственнице на выходные?
- Ну, тебе просто не повезло. Свежего трупешника блондинки в городе не оказалось, так что не фиг нос воротить. Бери что дают.
С этими загадочными словами Ксюха попыталась натянуть штаны повыше, но ничего из этого не получилось. Досадливо сморщившись, она потащила парня на выход.
- Да не заморачивайся ты. Слиняю скоро, не боись. И приставать не буду, так что не генери по поводу постели. Пошли уже.
- Куда? Эй, отцепись! Не в деревне – за руки хватать, я вполне могу передвигаться самостоятельно. Кстати, где твои вещи?
Отцепившись от страшилы, Стас испытал облегчение. Не то, чтобы Стасу было неприятно быть спутником столь вызывающей представительницы противоположного пола. Ему было жутко стыдно идти рядом с ней. Казалось, что все окружающие сейчас же начнут тыкать в него пальцем и обсуждать дурной вкус. Еще эти совершенно безумные замечания по поводу трупов… Честно говоря, не ожидал он от родственницы такой экстравагантности.
Выйдя на поверхность, девушка заозиралась, а потом решительно направилась в сторону набережной. Там, свесившись с парапета, долго смотрела то в мутную, зеленовато-бурую воду, то в выцветшее от зноя небо.
- Слушай, ты можешь меня подержать?
- Надорвусь. Честное слово – надорвусь. У меня спина хлипкая. В смысле, более ста килограммов – ни в жизнь не подниму без существенного ущерба для здоровья.
- Была б нужда. Просто обними меня, так, чтоб со стороны незаметно было, что я в отключке.
- А что, это – очень необходимо? В смысле, с чего это ты отключаться собралась? – опять запаниковал Стас. Досада за загубленные родственным долгом выходные сменилась ужасом перед перспективой быть надзирателем за сумасшедшей. В роли медбрата он себя не представлял совершенно. И как себя вести в случае необходимости остановить девицу, но без применения грубой силы – тоже.
- А то б я просила… На фиг тогда бы ты мне был нужен? Самой не охота, но – надо, - досадливо проворчала Ксюха. Затем, подумав, веско добавила: - И вообще – ты обещал маме мне помогать.
- Я обещал – приютить и показать город. Насчет предоставления каких-либо других услуг речи не было. Иначе – сразу бы отказал.
- Слышь, ты, Казанова! Ты меня как объект девичьих грез ни разу не интересуешь. Даже если приставать начнешь – ничего не обломиться. Давай, разворачивайся ко мне лицом и придерживай ноги и голову. Задница у меня мощная, авось болтаться не буду.
- Ну, знаешь ли… - Стас не успел договорить, как был притянут Ксюхой к себе и парапету, голова её опустилась ему на грудь, глаза, насколько он мог видеть, закатились. Тут же разжались удерживающие его руки, и девушка стала сползать. Перехватив объемистую тушку поудобнее, Стас мстительно наступил ей на ногу, заподозрив в коварстве. Но девушка не среагировала. Никак. Освободив одну руку, он поднял её голову и всмотрелся в лицо. Довольно широкая щель между век открывала лишь полоску белка. Губы были безвольно разомкнуты, в правом уголке рта блестела слюна. Перепугавшись, Стас как можно тщательнее постарался спрятать бесчувственную родственницу от чужого внимания своим телом.
Так, потея не столько от жары, сколько от страха, широко обхватив Ксюху руками и прислонив её голову к своей груди, чтобы со стороны их можно было принять за влюблённую парочку, Стас и замер. Сердце стучало как бешенное, отсчитывая томительные минуты. Лишь через четверть часа Ксюха встряхнулась и заскребла лапками.
- Вот блин. Влетели же вы…
- Кто? С тобой все в порядке? Слушай, может быть, скорую вызовем? Или у тебя есть какие-то таблетки? – посыпались вопросы из перетрухнувшего парня.
- Да все в порядке со мной. Расслабься. Мертвые не болеют! – гордо закончила разговор злая шутка природы.
- Стой! – Стас, наконец-то понял, почему сразу не стал вызывать скорую, а покорно прикрывал тело, что настойчиво и тревожно царапало его подсознание. С расширенными от страха глазами он принялся ощупывал грудь девицы.
- Убери грабли, извращенец! – кокетливо, но злобно пропела Ксюха, отталкивая его руку. – Говорю же – тело мёртвое. Сейчас тепло, я его долго не сохраню. Дня три от силы. Всё равно действовать надо быстро, так что менять не придется. Или через день – два я покидаю эту юдоль скорби в гордом одиночестве, или – в толпе всего населения Земли. Но, будь уверен, мы пойдем в разные места.
Пухлые губки сурово сжались, щеки тряхнуло, глазки расширились и стали похожи на пару десятирублёвых монет на сковороде. Яркая разноцветная челка встала дыбом и тоже выражала крайнюю готовность к действиям. Стас вдруг вспомнил маму – всегда поддерживавшую его и деньгами, и делом. Усталая, измученная постоянными подработками, лишь бы её дорогой сыночек ни в чем не нуждался, она никогда его ни о чём ни просила. И бежать сейчас от Ксюхи – значит не исполнить единственную просьбу матери. Что ж, если надо, то он будет водить этот труп по Москве, по крайней мере, пока не почувствует реальную опасность.
- Пошли, надо проверить еще три ветки, - с этими словами мертвая воительница развернулась и двинулась в сторону метро.
Не поняв ничего из патетических заявлений странной девицы, Стас поспешил за ней следом…
Потом, мотаясь в потной, вонючей духоте подземки с ветки на ветку, выходя на бесчисленных станциях на прокалённую солнцем поверхность и уже практически профессионально поддерживая теряющую сознание спутницу, Стас убеждал себя, что это – просто дурной сон. Вот через несколько минут зазвонит будильник, и он проснётся. Одевшись и позавтракав, он пойдет на свою нудную, суетливую и склочную, но не лишенную приятностей в виде высокой заработной платы и достаточного числа привлекательных сотрудниц работу. Пойдет радостно и с восторгом. Лишь бы проснуться...
Однако кошмар все длился и длился. К пяти часам пополудни Стас здорово оголодал, и даже мысль о том, что сейчас он находится в компании зомби, не портила ему аппетит. Да и среди народа, под летним солнышком или в ярко освещенном вагоне электрички Ксюха выглядела вполне обыкновенно. Ему даже казалось, что отсутствие пульса и непривычная прохлада тела девушки в жару ему просто померещились.
В очередной раз выныривая из подземки, Стас поставил вопрос о приеме пищи ребром. Или они сейчас заходят в ближайшее кафе и обедают, или поиски незнамо чего Ксюха будет проводить в одиночестве. Девушка встрепенулась, и, пробормотав нечто похожее на «Вот ведь! Надо ж, совсем забыла», целеустремленно направилась в ближайшую дверь учреждения общепита, коим оказались демократичные «Ёлки-Палки».
Набирая салаты в «телегу», Стас с интересом наблюдал за тем, что кладет себе в тарелку зомби. Игнорировав мнение диетологов человечества, девушка накладывала всё подряд: салатики с сыром, рыбой, майонезом, пассированные овощи, холодец, заливное… Больше на тарелку не помещалось. Сделав глубокомысленный вывод о том, что на том свете плохо кормят, или же некоторым зомбям не чужды маленькие человеческие радости, Стас уминал принесённое за обе щёки, дожидаясь заказанных борща и форель. Ксюха основательно расположилась напротив, при этом невзначай вдавив сидящего сзади мужчину чуть не в середину стола. Возмущённый толчком посетитель что-то вякнул, но девушка обернулась, поглядела на оторопевшего бедолагу с вожделением и страстно причмокнула губами, прикрыв поросячьи глазки. Побледневший возмутитель счел за благо пересесть за соседний стул. Отвоевав себе место, девушка стала с интересом наблюдать способ использования столовых приборов, а уже через минуту нож и вилка мелькали в её руках с такой частотой, что становилось страшно. Сославшись на специфику не полностью восстановленного организма, девушка отказалась от горячего, зато заказала пару литров клюквенного морса.
Закончив с холодными закусками, молодые люди разговорились.
- Ксения, а что ты ищешь? Все время хотел тебя спросить, но вот как-то не получалось – то в метро слишком шумно, то ты без сознания… И вообще – откуда ты?
- Эх, жаль, что я вкуса не чувствую. Так хотелось узнать, каково это – питаться вашей пищей... – Ксюха с сожалением посмотрела на уже во второй раз опустевшую тарелку и перешла к морсу. Так, медленно, но шумно потягивая напиток небольшими глотками, она и продолжила разговор. - Стас, я, по легенде, из деревни Вароша, расположенной неподалёку от твоего родного городка. Откуда я на самом деле – объяснить не только очень трудно, а ещё и долго. Будет время – расскажу. А ищем мы вместе, просто ты делаешь это неосознанно. Ищем-свищем… как бы тебе объяснить… Вот! Ты знаком с компьютером, так вот, по аналогии… Есть ваш мир, а есть куча других миров и форм жизни. Не каждая – несет благо обитателям Земли. Представь, что каждый мир – компьютер с вырабатываемой им же самим единственной и неповторимой энергией, в основном аккумулирующий её в себе, и все они соединены в некую сеть. Все время между ними происходит информационно-энергетический обмен, так как, по сути, они находятся в одном и том же пространстве. Некоторые, скажем так, плохие ребята, очень даже не против устроить Армагеддон твоему миру, и воспользоваться высвобожденной при этом энергией, к которой они будут иметь доступ благодаря все той же сети. Но – это грубо, это трудно осуществить, так как есть наблюдающий за сетью, то есть я, любимая. Я на страже, и все время слежу за обменом между различными мирами-вариантами развития на доверенном мне участке. Так как тоже имею свой интерес. Земля – это мой участок. Плохие ребята, которые поумнее, просто запускают вирус. Вирус развивается в вашем мире достаточно долго, и в первое время его действия не заметны. Но в определённый момент он начинает стирать базовую программу. В вероятностной реальности образуется постоянно расширяющаяся дыра. Естественно, в сети резко меняется информо-энергетический обмен, когда рушится одна из реальностей. Если я не смогу вовремя найти и уничтожить чужую программу – ваш мир обречен. Постоянно мотаясь по подземке и поверхности, я вычисляю места возможного нахождения носителя и уровень угрозы на данный момент. Когда локализую возможные места внедрения вируса – будем тупо проверять. Когда найдем – изучу и постараюсь уничтожить носитель. Как-то так…
- А если не получится? – верить в эту чушь Стасу очень не хотелось. Он седлом чувствовал подвох, только ещё не разобрался – где. – Если не найдешь, или не успеешь? Что будет-то?
- Для этого варианта – уже ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Его просто не будет. Мне, возможно, влетит. Возможно, здорово, с понижением статуса. А вот тебя – просто не будет. И – как и не было. Дыру в сети вероятностей залатают, связи сомкнут между ближайшими вариантами.
- Как – ничего? А куда все это денется?
- Тебе и правда интересно? Энергия вязи варианта частично поглотится пространственным реалом, частично – уйдет в сеть. То есть, не в во всю сеть, конечно, а тем плохим парням, что пробили нашу систему безопасности от посторонних воздействий. Единственное, что может послужить тебе утешением, что я вовремя заметила утечку и, вполне вероятно, найду и тех, кто несет за это ответственность. Ты не переживай – я очень хороший куратор, и почти наверняка – мы справимся.
- Ааа. Ясно. Пока вопросов больше нет. Если только один – почему ты неживая?
- Ну, внедрение в живой объект нецелесообразно. Надо постоянно подавлять сознание носителя, тело тратит кучу энергии на физиологические нужды... короче – там много завязано, долго объяснять. Убивать личность носителя уже заселившись – тоже сложно, при воздействии можно выжечь и те участки мозга, которые необходимы для управления телом. Опять-таки – лишняя трата своей жизненной энергии. А вот внедриться в только что усопшего, заблокировать разложение и частично восстановить мозг – гораздо проще и не чревато неприятными нежданчиками. В большом городе всегда найдется подходящее тело – так что со всех сторон одни плюсы.
- Понятно. Прикольно, – тут принесли заказанное горячее, и Стас продолжил приятный труд по насыщению своего организма.
После обеда продолжать поиски не стали, так как в метро наступил час пик, и передвигаться по нему стало очень затруднительно и неприятно. Они решили двигаться домой и там, исходя из накопленных данных, ещё раз рассмотреть все варианты нахождения «пространственно-временной зоны доступа в коррелированную ирреальность», как попросту обозвала дыру Ксюха.
Добравшись до съемной, но за последние три года ставшей уже родной, однокомнатной квартиры на чистом упрямстве, Стас спохватился – у девушки не было никаких вещей, не говоря уже о деньгах и документах.
- Эй, админ, у тебя шмотки-то где лежат? Может, пока ты с ужином возишься, я смотаюсь? Или хочешь – сам приготовлю, а тебе на такси денег дам? Только сейчас на метро всяко быстрее будет.
- Как ты меня назвал? Админ? Знаешь, мне нравится, получишь бонус. И - какие шмотки? Я сюда не на вечное поселение собралась. Максимум – пару суток еще.
Получив столь исчерпывающий ответ, Стас отпер дверь и пригласил «родственницу» в квартиру. К ней он решил относиться как к «психической», то есть следить, чтоб куда не влипла, и не расстраивать по пустякам. Бросив принесённые пакеты с продуктами на стол кухни, он выдал даме тапочки для гостей-пришельцев и чистую футболку. Футболка была необъятного размера, оставленная кем-то из заблудших, вероятнее всего – слоном или танком, пущенным в дом случайно во время попойки. Показав, где находятся ванная комната и чистые полотенца, сам временный хозяин дома занялся продуктами. Пока разбирал пакеты, увлечённо чистил картошку, мыл и строгал овощи – Ксюха выползла из душа в футболке и завязанной на манер юбки простыне. Двуспальной.
Усевшись на жалобно застонавший стул, она с деловым видом начала вещать:
- Завтра придется лезть под землю, скорее всего в канализацию. Так что будь готов. Грамотную полостную сетку построить я сама смогу, но вот экипироваться надо. И – желательно взять с собой что-нибудь колюще-режеще-стреляюще–взрывное. О! Возможно, будут жертвы. С твоей стороны, конечно. Мне, честно говоря, это тело после миссии без надобности. А вот для себя захвати какую-нибудь аптечку.
Бесцеремонность и приказной тон Ксюхи здорово покоробили Стаса. Он отставил в сторону миску с ещё не заправленным салатом, выпрямился на стуле, вытер руки о повязанное на манер фартука широкое полотенце и веско заявил:
- Нет уж. Мы так не договаривались. В канализацию я с тобой не полезу. Во-первых, вонь не переношу. Во-вторых, ты в колодце непременно застрянешь, а извлекать тебя оттуда – занятие не для слабонервных. А я – припадочный. Могу и умереть. От хохота.
Ксюха, растекшись на несчастном стуле, благо, он стоял в углу и не мог сбежать, безмятежно улыбнулась:
- А мы, вообще, не договаривались. Я ведь открытым текстом говорю – от твоих желаний ничего не зависит. Ты для меня – бот, так что будь любезен сделать то, что мне нужно, сам. Иначе придется взять на себя функции кукловода. Не то, чтобы в лом, но – напрягает, - хищно сузив в неприметные щёлки глаза, заявила Ксюха. Такой она его пугала.
- А что тогда столько движений, если тебе моя жизнь без разницы? Если тебе вообще вся наша жизнь – без разницы? К чему ты весь день по городу лазила да вынюхивала? Пусть бы исчезло все.
- Ну, во-первых, это – наш ресурс. И – не фиг! Во-вторых, это последний из вариантов развития на основе гиперсексуальности. Надо сохранить, хоть как экспонат. Что б было куда плюнуть иль пальцем ткнуть. Остальные варианты такого вида цивилизаций или быстро умнели, или гибли. У вас же хорошо развита не только сексиндустрия, но и технология.
- А что, есть цивилизации, которые сексом не интересуются?
- Тут всё дело в степени. Размножение – да, важно, без него жизнь невозможна. Но нельзя же все цели собственной жизни сводить лишь к процессу зачатия. Практически все остальные цивилизации уделяют этому пикантному моменту гораздо меньше времени и считают его очень интимным. Я имею в виду, развитые до такой же степени. Вы же – ещё и продолжаете развиваться. Вот в чем есть великий парадокс и ваша ценность!
- И как же они размножаются? Впопыхах и жутко страдая от процесса?
- Не поверишь, по-разному. Двух и трехполое размножение, свойственно четырехмерно существующим, которые еще не используют энергетические многомерности, и, соответственно, разнонаправленные и разноскоростные временные потоки. Вырабатывая кучу живых энергий – эмоций, вы являетесь весьма богатым ресурсом для высших форм жизни. Так что, за вашу ликвидацию меня по головке не погладят. Вот только все остальные варианты развитий быстро проскакивали эту стадию, а вы зациклены на собственной сексуальности, как пироман на керосине.
Разглагольствования трупа, именно так воспринималась сейчас девица, тело которой имело комнатную температуру и сохло со скоростью мытых овощей, вызывали в душе Стаса ненависть. Тяжёлую, безысходную, жгучую ненависть.
― Так значит, вы нас жрёте? Особо эмоциональный продукт. Значит, мы для вас – корм, скотина домашняя. Так за каким хером я буду тебе помогать? Да я палец о палец для тебя не ударю!
Ксюха закручинилась: вытянула губы трубочкой и насупила белёсые брови. Посопев и нагнувшись вперёд к Стасу, она вкрадчиво пояснила:
- Ну, сами-то вы этой энергией не пользуетесь, не научились ещё. Что ж добру-то пропадать? Не по-хозяйски это. Тем более – мы следим за тем, чтобы вы жили. Вот, в моём лице боремся за ваш вариант. Я, между прочим, своей жизнью рискую, чтоб помочь убогим. Неужели ты думаешь, что просто исчезнуть всему миру, причем так, как будто его никогда не было – лучше? Ну, тоды – ой. Тоды, канешн, придётся мне геройствовать в одиночку. Только ведь все равно тебе придется со мной пойти. Лучше, если ты это сделаешь сам.
- Я так и так исчезну. Но вот жрать себя не дам! И это – мой мир! Пусть лучше его не будет, чем он послужат пищей для других, - Стас, поняв, почему эта нелюдь так озабочена жизнью родной планеты, преисполнился праведного гнева. Именно сейчас он неожиданно почувствовал своё родство со всеми живыми существами, растениями или животными, даже с микробами родного мира. И это было очень необычно. Дух захватило от той огромной ответственности, которая нежданно легла на его плечи. Эгоистичный и самодостаточный, он очень редко, практически – никогда, не помогал никому. Его девиз по жизни был: «Твои проблемы – это только твои проблемы!», и он ему следовал неукоснительно, также не обременяя других своими трудностями.
- Да не жрем мы вас! Вот ещё! Мы вообще не можем питаться белковыми объектами. Поэтому и досадно мне было в кафешке, что вкусовые рецепторы подключить не удалось – слишком сложно и энергозатратно, но любопытственно. Мы забираем только вырабатываемые вами непродуктивные эмоции – страх, гнев, вожделение. Даже радость или восторг для нас не доступны – они ненаправлено-адаптированы, или... не знаю, как это передать в известных мне ваших терминах. Вот и проходит мимо рыла. Все остальное – направлено и не адаптировано к объекту, вот и есть возможность «снять» энергию. Да и для вас же лучше – иначе давно б повымерли от «сглаза» или просто поубивали друг друга. Так что для вас наше вмешательство, куда ни кинь – благо.
- А почему это мы ― гиперсексуальны? Мы что, так сильно отличаемся в этом плане от других разумных существ?
- Да ни одно разумное существо не будет тратить столько времени и средств, чтоб понравится! Ни одно. Когда приходит время, то есть организм и психика созревают, и особь готова нести ответственность за нового члена общества, то тогда подбирается наиболее подходящая для зачатия и воспитания потомства кандидатура партнера или партнеров. И – всё! На этом душевные терзания кончаются. Дальше – всё зависит только от самих членов пары или трио. В моём случае – вообще от почти десятка индивидов. Да в моём варианте при ваших заморочках ни одного ребенка так бы и не родилось, если только в приказном порядке и под действием стимуляторов. Но я – это уже совершенно другой уровень.
Ведь даже такую полезную штуку, как привыкание, вы умудряетесь использовать с точностью до наоборот, и всё из-за своего извращенного генитального интереса. Вместо привязанности, чувства общности и естественного регулирования уровня рождаемости, возможности тратить освободившиеся время и энергию на созидание, она у вас является стимулом к прекращению устойчивой связи. И ладно бы, если б в другой паре этого не повторялось с удручающей аналогией.
У вас даже медицина и фармакология развиваются, в основном, ради борьбы с морщинами и возрастной импотенцией. На ресурсы, потраченные при создании всех этих губных помад, пудр, туши, лаков для ногтей, силиконовых имплантатов и фаллопротезов, вполне можно было бы решить такие проблемы как рак, инфаркт, инсульт и далее по списку! Да даже открыть способ переработки промышленных отходов в конфетку!
Окончив монолог, Ксюха задумалась до такой степени, что перестала дышать. Все это время Стас просидел молча, и не потому, что ему нечего было сказать – просто не мог. Как и прекратить слышать сказанное, без его участия запечатлевающееся в памяти. Тело его оцепенело и совершенно не слушалось. Странная правота, сказанная с непонятной экспрессией, легко проникала в сознание. Вот ведь, под таким углом свой привычный мир он ещё не оценивал.
- Странно, что я так завелась. Никогда не думала, что буду так остро реагировать на слова какого-то бота. Впрочем, я достаточно долго курирую этот мир, чтобы почувствовать к вам сострадание. И все же – вы сами тащите свою цивилизацию к полному уничтожению. Я в это дело вмешиваться не буду. Глупо, дорого и безрезультатно. Но вот спасти вас от угроз извне – моя задача.
Вновь обретя утраченную способность двигаться, Стас, чтобы скрыть страх и замешательство, спросил:
- А как у вас женяться? Ну, вот ты – замужем?
- Ой, да полезла бы я сюда, будь у меня группа! У нас для размножения сходятся девять особей, причем – все разного пола. Ну, не совсем пола, конечно, но это – наиболее близкий для тебя аналог. Извини, даже не подберу слов, чтобы описать само действо или его участников. А то, что я говорю, как женщина, так ведь мне такое тело досталось! Естественно, я пользуюсь частью памяти добровольно усопшей девицы, а она привыкла так говорить. Что же до жениться... то есть, в моем случае – войти в группу, дело достаточно простое и сложное одновременно. Партнёров подбирает специальное устройство, по своей программе в каждой стране. После обмена энергией и другими субстанциями – все особи должны делиться, но иногда бывают и сбои. И тогда делятся не все, а частично. Есть еще и смертность детей по неосторожности, да и от ряда других причин. Короче – некоторые особи остаются без группы, так как не могут найти соответствующих половых партнеров. Остается одна радость – работа.
Бывает, что с детства складывается пара – тройка, очень редко – более крупная группа, в устойчивую подгруппу. Общение с подгруппниками даёт нам наиболее комфортное существование. Такие цепочки иногда добирают до полноценной группы, иногда – разбиваются по выборке всё той же программы. Если возникает возможность войти в полноценную группу, любой член подгруппы её покидает. Каждый мечтает разделиться. Впрочем, возможно, и не каждый...
Последний раз редактировалось: Таша Подколодная (Ср Дек 02, 2015 12:57 pm), всего редактировалось 1 раз(а)