Форум
Новости форума
Галерея
Поиск
Регистрация
Вход
автор На планете Вейанавиг жили маленькие синие существа под названием эшре. С виду все они были одинаковыми – большие уши, длинные носы, костяной гребень на затылке, пара коротких передних лапок и большой живот, опирающийся на две массивные ноги, с широкими лапами, каждый палец которых был украшен длинным когтем. Ходили эти существа на двух ногах, в отличие от других примитивных видов, и, исключительно по этой причине, считали себя венцом творения. Что и говорить, на планете Вейанавиг не было никого умнее, красивее и величественнее эшре. На остальных видах природа сумела не только отдохнуть, но и хорошо выспаться. Эшре называли других общим словом «поплы», и не обращали на них ни малейшего внимания. Поплы и сами сознавали свою ничтожность, ведь они не умели уважать. Людям на Земле бог дал разум, а эшре в дар получили другую способность. Они научились «уважать». Чем больше у представителя эшре было самоуважение или, чем больше его уважало окружение, тем больше он становился в размерах. Если обычный неуважаемый эшре был величиной с кошку, то уважаемый мог потягаться размерами с тигром. Конечно, ни кошки, ни тигры на Вейанавиге не водились, но вы же должны с чем-то сравнивать.
Еще, хотя все эшре внешне были похожи, они делились на группы – общины. Каждая имела самоназвание. Были флюмарги, хильдеже и когнаги. Причем когнаги были самыми изобретательными и находчивыми. За это все остальные их не любили. Флюмарги, напротив, были самыми ленивыми и хитрыми, а хильдеже на редкость глупыми и жадными.
Спросите, зачем одинаковым существам делиться еще и на группы? Оглянитесь – таковы усмешки эволюции. Всегда какая-то группа людей отличается от другой, что вызывает взаимную нелюбовь и вражду. Я не хочу сказать, что все эти общины враждовали. Вовсе нет. Скажем так – они недолюбливали друг друга, хотя в решении насущных проблем обычно объединялись.
Хорошо ли жили эшре на своей планете Вейанавиг, судить не нам. Но, похоже, что жили они не очень хорошо. Их хижины из листьев люпуса (такое растение, чьи листья обладают твердостью металла) покрывали целое плато. Когда-то в этих местах были рощи и кущи, дающие основное питание и материал для строительства. Но эшре принимали дары природы, как должное, поэтому растительность отступила, и теперь приходилось добираться до нее, преодолевая десятки километров. К тому же племя не отличалось аккуратностью, отчего протоптанные дорожки в деревне сплошь были загажены. Такой уж это вид – гадят там, где ходят. Как наши голуби. Над деревней висела вонь, роились кхемы, а дети часто болели. Те, кто был побогаче передвигали хижины на окраину. За ними тянулись остальные, и вскоре вся деревня переезжала на новое место, которое быстро становилось непригодным для жизни. И это было печально. На старом месте оставались зловонные трущобы, в которых ютились отбросы общества, не имеющие возможности отстроить собственную хижину, и селящиеся в брошенных. Они безудержно размножались, и становились главной угрозой для более удачливых соплеменников. Конечно, это была все больше мелочь, и любой уважаемый эшре мог прибить ладонью сразу десяток. Но, тем не менее, они раздражали.
И вот однажды все более или менее уважаемые эшре собрались на главной деревенской площади. На повестке дня стоял один вопрос – «как жить дальше?». Как есть – невозможно, что делать – непонятно. Пока судили, да рядили, казалось, что этот вопрос никогда решен не будет, потому что сколько эшре, столько и мнений. Наконец, призвали самого старого, самого умного из когнагов. Он был настолько стар, что синяя шкура его выгорела почти до белого цвета, зато и уважаемым был настолько, что пальчики оближешь – размером с автомобиль. Призвали, расселись кружком и уважительно замолчали. Когнаг еще немного подрос, откашлялся и произнес речь.
- Кхе, я долго думал над судьбами моего народа, - сказал он. – Мы горды, что можем называть себя эшре! Кто еще может похвастаться этим именем? – он помолчал, выдержав паузу, и важно изрек, - никто! А раз мы эшре, то должны быть вместе. Только в этом наша сила.
Слушатели одобрительно зашумели. Как все просто – быть вместе. Они уже начали обниматься и целоваться, но когнаг прервал этот увлекательный процесс, он, видите ли, еще не закончил речь.
- Нам нужна семма, - изрек он. (На языке эшре слово «семма» означает «совет, который будет управлять качеством жизни»).
Все опять запрыгали и закричали «ура!», но неугомонный когнаг не умолк, а даже возвысил голос и провозгласил:
- И первое, что нам нужно – это вождь! Вождь будет управлять семмой, а семма станет делать нашу жизнь лучше.
- А где взять вождя? – тихо спросил кто-то из первого ряда.
Когнаг почесал гребень, и это простое действие тут же помогло ему найти ответ.
- Мы выберем трех, уважаемых жителей деревни, и пусть они начнут бороться за ваше уважение так, как умеют. Самый уважаемый станет вождем. Оглянитесь!
Эшре заоозирались и быстро определили трех претендентов. Звали их – Утгот, Ольнерт и Отора. Все они были из разных общин, а значит подходили, как нельзя лучше. Все трое были большого роста и их гребни горделиво возвышались над толпой.
- Друзья, - обратился к ним старейшина, - богатыри. Тот, кто из вас завоюет большее уважение народа, тот и станет вождем. Задание поняли?
- Чего ж тут не понять, - проворчал Отора. – Я все понял.
Он медленно прошел мимо восторженного народа, протопал по дорожке и уселся на пенек, который заменял скамейку уставшим путникам.
- Вы там решайте, а я здесь посижу. Лень, знаете ли, рекламироваться.
Конечно, ему было лень, ведь он происходил из флюмаргов. О нем тут же забыли, и он даже уменьшился в размерах.
Выборы – это вам не шутка. Это совсем даже непросто. Сколько всего нужно подготовить и не рассказать.
Женщины уже ткали полотно для огромного шатра. Мужчины сколачивали огромное ложе и трон. Ночь спустилась на благословенную планету Вейанавиг, темнело небо, выползала мармеладная луна. Скоро уснули жители деревни, а два кандидата в вожди все не спали, размышляя о том, как вызвать к себе уважение эшре. В мечтах они видели себя огромными, затмевающими небо и звезды. Великими вождями великого народа. Совсем, как в той песне, которую писклявыми голосами старательно выводили ткачихи.
Утро встречали все вместе на главной площади. Еще затемно к месту выборов потянулись сонные, и поэтому нервные, эшре. Но любопытство брало верх над желанием поспать, ведь никто еще на этой планете никогда никого не выбирал, за исключением жены, естественно. Утгот и Ольнерт уселись прямо на землю посреди площади, Отора занял свой пенек. Он не изменил принципам своей общины – лениться, так лениться.
«Двое – это меньше, чем трое. Выбирать легче будет», - решили все и поспешили занять удобные места поближе к кандидатам. И только те, что пришли позже и вынуждены были довольствоваться задними рядами, могли видеть, что Оторо тоже без дела не сидит – срывает большие круглые листья с соседнего дерева и складывает их в кучу у своих ног.
- Пожалуй, начнем! – воскликнул старейшина. Утгот и Ольнерт вскочили на ноги и, словно борцы, подбоченясь, встали друг напротив друга. По их наморщенным лбам можно было прочитать, какая напряженная работа мысли происходить в этих головах прямо сейчас, при большом скоплении народа. У ног и того, и другого суетилось несколько эшре. Ростом они были совсем небольшими неуважаемыми, зато активными и полными свежих идей.
- Эй! – крикнул из толпы немолодой флюмарг. - Это кто же такие? Тоже кандидаты? Такие мелкие?
- Это наши советники, - с достоинством ответил Утгот.
- А сами, что же, дураки? – не успокаивался любопытный. – Советники понадобились? Хороши советники из такой мелочи. Пусть сюда валят, в зал. А то, ишь, прильнули. И когда только успели? Ужас, хоть спать не ложись, - обратился он к толпе. – Уже и присосались к власти.
Толпа одобрительно загудела. А Утгод с ужасом заметил, что начинает уменьшаться. Но недаром он вел свой род от находчивых и изобретательных когнагов, которые издревле промышляли торговлей. Вмиг оценив свое шаткое положение, он пнул ближайшего эшре так, что тот, пискнув, улетел в «зал», куда его и приглашали. К несчастью, побитый оказался хильдеже, и расправа вызвала недовольный ропот среди оных и бурную радость среди когнагов. В результате, размеры Утгода не изменились. Этот раунд он сыграл вничью.
- Начинаем дебаты, - объявил старейшина.
Утгод обернулся к толпе и, неожиданно, увидев сотни, направленных на него, глаз, смутился.
- Наша деревня… Наша деревня очень грязная. Не нужно гадить на дорожки.
- А куда? – прозвучал ехидный вопрос.
Утгот смешался. Он тоже не знал куда, если не как всегда. Но тут же нашелся:
- Я предлагаю… предлагаю на каждом углу поставить мужика с лопатой. Как только… тут он лопату и подставит.
- О! – раздался восхищенный возглас. И тут же Утгот почувствовал, что растет. Он мило раскланялся и уступил место сопернику.
- А я, а я, - воскликнул Ольнерт, закрывая в ужасе глаза и бледнея от собственной щедрости, - я подарю каждому жителю деревни шелковую ленточку на шею. Ее можно будет завязывать бантиком. Любого цвета, какой только пожелаете.
- О! – восторженно взвыла толпа. И Ольнерт стал даже чуть повыше Утгота.
- Нет, нет, - вы не поняли, закричал испуганный Утгот, - я сделаю больше, я посажу плодовые деревья прямо вокруг ваших жилищ. Вы не будете больше страдать от голода и ходить так далеко за завтраком, обедом и ужином. Все будет прямо здесь.
- Ах! – вздохнула толпа.
Ольнерт взглянул снизу вверх в ненавистное синее лицо соперника и открыл было рот, но тут понял, что не знает, чего бы такого еще пообещать. В это время маленький советник, жавшийся у его ног, ущипнул кандидата за палец и что-то быстро прошептал.
- А он, - рявкнул Ольнерт, - он, Утгот, обещал оборвать уши всей общине хильдеже. Я ваш представитель слезно умоляю – уважать меня, а не его. Он уже только что на ваших глазах пнул хильдеже. Разве такое прощается? – на лице кандидата появилась слеза и голос дрогнул. – Не забудем, не простим.
- Не забудем, не простим! - вскричали все хильдеже и так сразу зауважали своего представителя, что он стал ростом с дом.
Утгот печально взирал на это достижение и мысленно уже прощался с должностью, когда вдруг и его осенило.
- А он, - когтистый синий палец уткнулся в соперника, - только и будет продвигать своих хильдеже, в то время, как флюмарги и когнаги будут прозябать в холоде и голоде.
Ольнерта облили презрением, и он уменьшился до размеров обычного тигра. Утгот же, напротив, стал, как дом.
- Ты все врешь, все врешь, - возмутился Ольнерт. – Я вождь для всех, а не только для хильдеже. Я убью тебя!
Через секунду соперники молотили друг друга лапами, царапали когтями, кусали и жевали по мере всех своих убывающих сил. И превратились в малюсеньких эшре, которые быстро смешались с толпой, которая бросилась их разнимать.
- Ну не получилось…, - пробормотал старейший когнег. – разве ж все предугадаешь. Хотя какие хорошие мысли они излагали. Но знаете, еще не все потеряно, и вождь у нас будет сегодня же. Пусть эти двое не выдержали предвыборной гонки, но ведь есть еще один кандидат.
И он посмотрел на Отору, лениво жующего конфету. (Конечно, может быть, это была и не конфета. Неизвестно, знали ли эшре, что такое конфеты. Мы можем только предполагать). На его лице была написана откровенная скука.
- Вот он! – закричали все. – Наконец-то, у нас есть вождь – честный, неподкупный. Он будет заботиться о нас, он выполнит все-все свои обещания.
Отора начал расти. Сначала он стал с автомобиль, потом с дом, а потом с колокольню. Его голова напоминала страшную синюю тучу где-то там, в небесах. Он вызывал восхищение и уважение. Еще немного и сама планета Вейанавиг не выдержала бы вес своего сына и сошла бы с орбиты.
Отора вздохнул и словно ураган пронесся над деревней, срывая крыши с хижин. Он подманил к себе десяток эшре и раздал всем по большому круглому листу, которые срывал с дерева в течение всех дебатов. Тяжело поднялся с пенька и тут все увидели, что пенек почти полностью ушел в землю. И тяжело волоча брюхо поплелся к огромному шатру цвета зари, который с такой любовью раскинул для него благодарный народ. Все эшре с песнями и плясками двинулись за ним, попутно запуская ракеты и кидаясь серпантином. Но в шатер он впустил только десяток тех, кто держал в руках листья.
- Он выбрал семму, - пронесся восторженный шепот. – У нас есть семма!
В розовом полумраке шатра Отора улегся на ложе и окинул взглядом десять эшре, почтительно стоящих перед ним.
- Вы, - сказал он, - отгоняйте листьями кхемов. А я спать стану.
Эшри послушно замахали листьями, отгоняя кхемов и создавая приятный холодок. Отора разнежился и захрапел. Разбудил его непонятный шум, исходящий снаружи.
- Что там? – недовольно спросил вождь.
- Народ пришел. За обещаниями, - пояснили ему хором.
- Ах, за обещаниями. Передайте, что сейчас выйду – все раздам.
С улицы раздавались крики: «Где мужики с лопатами?», «Где бантики?», «Где посадки?».
Отора высунул гигантскую голову наружу и спросил:
- Что я вам обещал?
Эшре умолкли. Задумались. И, наконец, один самый смелый сказал:
- Ничего.
- Прекрасно, - усмехнулся Отора. – Я вам обещал НИЧЕГО. И я выполню свое обещание. Никто из вас не скажет, что Отора лгун и не выполняет своих обещаний. Вы получите ровно ничего, все так, как я вам и обещал. Да, и не забудьте убрать вокруг шатра и принести мне поесть.
Много лет прошло с тех пор, но благодарные эшре до сих пор помнят своего первого вождя, который никогда не нарушал обещаний.
Еще, хотя все эшре внешне были похожи, они делились на группы – общины. Каждая имела самоназвание. Были флюмарги, хильдеже и когнаги. Причем когнаги были самыми изобретательными и находчивыми. За это все остальные их не любили. Флюмарги, напротив, были самыми ленивыми и хитрыми, а хильдеже на редкость глупыми и жадными.
Спросите, зачем одинаковым существам делиться еще и на группы? Оглянитесь – таковы усмешки эволюции. Всегда какая-то группа людей отличается от другой, что вызывает взаимную нелюбовь и вражду. Я не хочу сказать, что все эти общины враждовали. Вовсе нет. Скажем так – они недолюбливали друг друга, хотя в решении насущных проблем обычно объединялись.
Хорошо ли жили эшре на своей планете Вейанавиг, судить не нам. Но, похоже, что жили они не очень хорошо. Их хижины из листьев люпуса (такое растение, чьи листья обладают твердостью металла) покрывали целое плато. Когда-то в этих местах были рощи и кущи, дающие основное питание и материал для строительства. Но эшре принимали дары природы, как должное, поэтому растительность отступила, и теперь приходилось добираться до нее, преодолевая десятки километров. К тому же племя не отличалось аккуратностью, отчего протоптанные дорожки в деревне сплошь были загажены. Такой уж это вид – гадят там, где ходят. Как наши голуби. Над деревней висела вонь, роились кхемы, а дети часто болели. Те, кто был побогаче передвигали хижины на окраину. За ними тянулись остальные, и вскоре вся деревня переезжала на новое место, которое быстро становилось непригодным для жизни. И это было печально. На старом месте оставались зловонные трущобы, в которых ютились отбросы общества, не имеющие возможности отстроить собственную хижину, и селящиеся в брошенных. Они безудержно размножались, и становились главной угрозой для более удачливых соплеменников. Конечно, это была все больше мелочь, и любой уважаемый эшре мог прибить ладонью сразу десяток. Но, тем не менее, они раздражали.
И вот однажды все более или менее уважаемые эшре собрались на главной деревенской площади. На повестке дня стоял один вопрос – «как жить дальше?». Как есть – невозможно, что делать – непонятно. Пока судили, да рядили, казалось, что этот вопрос никогда решен не будет, потому что сколько эшре, столько и мнений. Наконец, призвали самого старого, самого умного из когнагов. Он был настолько стар, что синяя шкура его выгорела почти до белого цвета, зато и уважаемым был настолько, что пальчики оближешь – размером с автомобиль. Призвали, расселись кружком и уважительно замолчали. Когнаг еще немного подрос, откашлялся и произнес речь.
- Кхе, я долго думал над судьбами моего народа, - сказал он. – Мы горды, что можем называть себя эшре! Кто еще может похвастаться этим именем? – он помолчал, выдержав паузу, и важно изрек, - никто! А раз мы эшре, то должны быть вместе. Только в этом наша сила.
Слушатели одобрительно зашумели. Как все просто – быть вместе. Они уже начали обниматься и целоваться, но когнаг прервал этот увлекательный процесс, он, видите ли, еще не закончил речь.
- Нам нужна семма, - изрек он. (На языке эшре слово «семма» означает «совет, который будет управлять качеством жизни»).
Все опять запрыгали и закричали «ура!», но неугомонный когнаг не умолк, а даже возвысил голос и провозгласил:
- И первое, что нам нужно – это вождь! Вождь будет управлять семмой, а семма станет делать нашу жизнь лучше.
- А где взять вождя? – тихо спросил кто-то из первого ряда.
Когнаг почесал гребень, и это простое действие тут же помогло ему найти ответ.
- Мы выберем трех, уважаемых жителей деревни, и пусть они начнут бороться за ваше уважение так, как умеют. Самый уважаемый станет вождем. Оглянитесь!
Эшре заоозирались и быстро определили трех претендентов. Звали их – Утгот, Ольнерт и Отора. Все они были из разных общин, а значит подходили, как нельзя лучше. Все трое были большого роста и их гребни горделиво возвышались над толпой.
- Друзья, - обратился к ним старейшина, - богатыри. Тот, кто из вас завоюет большее уважение народа, тот и станет вождем. Задание поняли?
- Чего ж тут не понять, - проворчал Отора. – Я все понял.
Он медленно прошел мимо восторженного народа, протопал по дорожке и уселся на пенек, который заменял скамейку уставшим путникам.
- Вы там решайте, а я здесь посижу. Лень, знаете ли, рекламироваться.
Конечно, ему было лень, ведь он происходил из флюмаргов. О нем тут же забыли, и он даже уменьшился в размерах.
Выборы – это вам не шутка. Это совсем даже непросто. Сколько всего нужно подготовить и не рассказать.
Женщины уже ткали полотно для огромного шатра. Мужчины сколачивали огромное ложе и трон. Ночь спустилась на благословенную планету Вейанавиг, темнело небо, выползала мармеладная луна. Скоро уснули жители деревни, а два кандидата в вожди все не спали, размышляя о том, как вызвать к себе уважение эшре. В мечтах они видели себя огромными, затмевающими небо и звезды. Великими вождями великого народа. Совсем, как в той песне, которую писклявыми голосами старательно выводили ткачихи.
Утро встречали все вместе на главной площади. Еще затемно к месту выборов потянулись сонные, и поэтому нервные, эшре. Но любопытство брало верх над желанием поспать, ведь никто еще на этой планете никогда никого не выбирал, за исключением жены, естественно. Утгот и Ольнерт уселись прямо на землю посреди площади, Отора занял свой пенек. Он не изменил принципам своей общины – лениться, так лениться.
«Двое – это меньше, чем трое. Выбирать легче будет», - решили все и поспешили занять удобные места поближе к кандидатам. И только те, что пришли позже и вынуждены были довольствоваться задними рядами, могли видеть, что Оторо тоже без дела не сидит – срывает большие круглые листья с соседнего дерева и складывает их в кучу у своих ног.
- Пожалуй, начнем! – воскликнул старейшина. Утгот и Ольнерт вскочили на ноги и, словно борцы, подбоченясь, встали друг напротив друга. По их наморщенным лбам можно было прочитать, какая напряженная работа мысли происходить в этих головах прямо сейчас, при большом скоплении народа. У ног и того, и другого суетилось несколько эшре. Ростом они были совсем небольшими неуважаемыми, зато активными и полными свежих идей.
- Эй! – крикнул из толпы немолодой флюмарг. - Это кто же такие? Тоже кандидаты? Такие мелкие?
- Это наши советники, - с достоинством ответил Утгот.
- А сами, что же, дураки? – не успокаивался любопытный. – Советники понадобились? Хороши советники из такой мелочи. Пусть сюда валят, в зал. А то, ишь, прильнули. И когда только успели? Ужас, хоть спать не ложись, - обратился он к толпе. – Уже и присосались к власти.
Толпа одобрительно загудела. А Утгод с ужасом заметил, что начинает уменьшаться. Но недаром он вел свой род от находчивых и изобретательных когнагов, которые издревле промышляли торговлей. Вмиг оценив свое шаткое положение, он пнул ближайшего эшре так, что тот, пискнув, улетел в «зал», куда его и приглашали. К несчастью, побитый оказался хильдеже, и расправа вызвала недовольный ропот среди оных и бурную радость среди когнагов. В результате, размеры Утгода не изменились. Этот раунд он сыграл вничью.
- Начинаем дебаты, - объявил старейшина.
Утгод обернулся к толпе и, неожиданно, увидев сотни, направленных на него, глаз, смутился.
- Наша деревня… Наша деревня очень грязная. Не нужно гадить на дорожки.
- А куда? – прозвучал ехидный вопрос.
Утгот смешался. Он тоже не знал куда, если не как всегда. Но тут же нашелся:
- Я предлагаю… предлагаю на каждом углу поставить мужика с лопатой. Как только… тут он лопату и подставит.
- О! – раздался восхищенный возглас. И тут же Утгот почувствовал, что растет. Он мило раскланялся и уступил место сопернику.
- А я, а я, - воскликнул Ольнерт, закрывая в ужасе глаза и бледнея от собственной щедрости, - я подарю каждому жителю деревни шелковую ленточку на шею. Ее можно будет завязывать бантиком. Любого цвета, какой только пожелаете.
- О! – восторженно взвыла толпа. И Ольнерт стал даже чуть повыше Утгота.
- Нет, нет, - вы не поняли, закричал испуганный Утгот, - я сделаю больше, я посажу плодовые деревья прямо вокруг ваших жилищ. Вы не будете больше страдать от голода и ходить так далеко за завтраком, обедом и ужином. Все будет прямо здесь.
- Ах! – вздохнула толпа.
Ольнерт взглянул снизу вверх в ненавистное синее лицо соперника и открыл было рот, но тут понял, что не знает, чего бы такого еще пообещать. В это время маленький советник, жавшийся у его ног, ущипнул кандидата за палец и что-то быстро прошептал.
- А он, - рявкнул Ольнерт, - он, Утгот, обещал оборвать уши всей общине хильдеже. Я ваш представитель слезно умоляю – уважать меня, а не его. Он уже только что на ваших глазах пнул хильдеже. Разве такое прощается? – на лице кандидата появилась слеза и голос дрогнул. – Не забудем, не простим.
- Не забудем, не простим! - вскричали все хильдеже и так сразу зауважали своего представителя, что он стал ростом с дом.
Утгот печально взирал на это достижение и мысленно уже прощался с должностью, когда вдруг и его осенило.
- А он, - когтистый синий палец уткнулся в соперника, - только и будет продвигать своих хильдеже, в то время, как флюмарги и когнаги будут прозябать в холоде и голоде.
Ольнерта облили презрением, и он уменьшился до размеров обычного тигра. Утгот же, напротив, стал, как дом.
- Ты все врешь, все врешь, - возмутился Ольнерт. – Я вождь для всех, а не только для хильдеже. Я убью тебя!
Через секунду соперники молотили друг друга лапами, царапали когтями, кусали и жевали по мере всех своих убывающих сил. И превратились в малюсеньких эшре, которые быстро смешались с толпой, которая бросилась их разнимать.
- Ну не получилось…, - пробормотал старейший когнег. – разве ж все предугадаешь. Хотя какие хорошие мысли они излагали. Но знаете, еще не все потеряно, и вождь у нас будет сегодня же. Пусть эти двое не выдержали предвыборной гонки, но ведь есть еще один кандидат.
И он посмотрел на Отору, лениво жующего конфету. (Конечно, может быть, это была и не конфета. Неизвестно, знали ли эшре, что такое конфеты. Мы можем только предполагать). На его лице была написана откровенная скука.
- Вот он! – закричали все. – Наконец-то, у нас есть вождь – честный, неподкупный. Он будет заботиться о нас, он выполнит все-все свои обещания.
Отора начал расти. Сначала он стал с автомобиль, потом с дом, а потом с колокольню. Его голова напоминала страшную синюю тучу где-то там, в небесах. Он вызывал восхищение и уважение. Еще немного и сама планета Вейанавиг не выдержала бы вес своего сына и сошла бы с орбиты.
Отора вздохнул и словно ураган пронесся над деревней, срывая крыши с хижин. Он подманил к себе десяток эшре и раздал всем по большому круглому листу, которые срывал с дерева в течение всех дебатов. Тяжело поднялся с пенька и тут все увидели, что пенек почти полностью ушел в землю. И тяжело волоча брюхо поплелся к огромному шатру цвета зари, который с такой любовью раскинул для него благодарный народ. Все эшре с песнями и плясками двинулись за ним, попутно запуская ракеты и кидаясь серпантином. Но в шатер он впустил только десяток тех, кто держал в руках листья.
- Он выбрал семму, - пронесся восторженный шепот. – У нас есть семма!
В розовом полумраке шатра Отора улегся на ложе и окинул взглядом десять эшре, почтительно стоящих перед ним.
- Вы, - сказал он, - отгоняйте листьями кхемов. А я спать стану.
Эшри послушно замахали листьями, отгоняя кхемов и создавая приятный холодок. Отора разнежился и захрапел. Разбудил его непонятный шум, исходящий снаружи.
- Что там? – недовольно спросил вождь.
- Народ пришел. За обещаниями, - пояснили ему хором.
- Ах, за обещаниями. Передайте, что сейчас выйду – все раздам.
С улицы раздавались крики: «Где мужики с лопатами?», «Где бантики?», «Где посадки?».
Отора высунул гигантскую голову наружу и спросил:
- Что я вам обещал?
Эшре умолкли. Задумались. И, наконец, один самый смелый сказал:
- Ничего.
- Прекрасно, - усмехнулся Отора. – Я вам обещал НИЧЕГО. И я выполню свое обещание. Никто из вас не скажет, что Отора лгун и не выполняет своих обещаний. Вы получите ровно ничего, все так, как я вам и обещал. Да, и не забудьте убрать вокруг шатра и принести мне поесть.
Много лет прошло с тех пор, но благодарные эшре до сих пор помнят своего первого вождя, который никогда не нарушал обещаний.
