Пролог
В котором дворянину удалось защитить свою честь, а семьянину не удалось дотушить капусту.
Взмах — блок, укол — уворот, рубящий удар. Плекарн отпрыгнул назад, не сводя глаз со своего противника. Хорош, мерзавец, ой хорош! Преподобный не зря зовется справедливым, знает какое оружие избрать для участников судебного спора, чтобы не дать ни одному из них явного преимущества. Да, в мастерстве фехтования и он, капитан гвардии Плекарн Арида, и представитель обвиняющей стороны Том Осмолл были равны, вместе окончили школу мастера Тилли с присвоением серебряной длани (второй результат из всего курса), в один день сдав экзамены.
Как же они тогда радовались! Ну конечно! Не посрамили память предков, отличились. Теперь их семьи на ступень, а то и на две поднимутся в королевском списке достойных, а там еще совсем немного — и наследное дворянство. Пожизненное звание благородного получали многие предки Плекарна, но никто еще не удостаивался закрепления дворянства за всем родом. Младший Арида воистину стал жемчужиной своей старой, почти древней фамилии. Отец был еще жив, когда Плис, как называли его друзья, стал гвардейцем, а без дворянства стать им было никак невозможно.
И вот, согласно закону, не менявшемуся уже шесть сотен лет, два пожизненных дворянина в семье сделали таки баронство Арида передаваемым по наследству! Отец оставил этот мир совершенно счастливым. Последними его словами, сказанными Плису были: «Горжусь тобой, сын». Это ли не главное, к чему должен стремиться каждый?!
Великий круг! Если бы он мог видеть своего отпрыска сейчас! Позор, порицание короны, навечное лишение благородства... если Плекарн проиграет. Впрочем, если боги сегодня примут сторону его соперника, на всей Аруне не останется ни одного прямого носителя крови Арида, некого будет его Величеству лишать привилегий. Останется только записанный во всех скрижалях истории позор и злословие. Интересно, как назовут его, Плиса, скорые на присвоение прозвищ хронисты и пустобрехи, придворные льстецы? Но и не это главное: если ему сегодня суждено погибнуть, втуне пропадут все усилия, окажется бесполезным то, на что пришлось пойти королевскому гвардейцу, все погибнет.
Поединок, тем временем, затягивался. Зря говорят, что битва двух истинных мастеров клинка не длится более минуты. Если силы равны, а навыки получены от одного учителя — нет никакой гарантии, что противники просто не упадут от усталости прежде, чем один одолеет другого. Однако, с каждой секундой капитан гвардии все яснее осознавал, что не победит. Губы Томаса тронула кривая, горькая усмешка, он тоже понял это.
Плекарн стиснул зубы. Неужели понадобится еще один бесчестный поступок, жульничество, от которого погибнет его лучший друг, пусть даже бывший? Ну не виноват он в том, Плис не мог поступить иначе, не мог не пойти, рискуя жизнью на поклон к мехам, злейшим врагам всех истинных. Да, он с самого начала сильно рисковал: и когда отправлялся в железный город, и когда мехи открыли ему портал в чужой мир и когда Плекарн осмелился оставить в этом мире свой след. Томас, его старый друг Томас посчитал своим долгом перед короной признаться и выступить с обвинением на судебном споре. Арида не мог и не хотел осуждать его за это. Осмолл вопреки всему помог ему совершить все это, но не признаться не мог. Долг. Долг и дружба рвали лейтенанта на части. И хоть он знал, что рассчитывать на милосердие судей после признания нечего, все равно покорился справедливости Преподобного. Так, на его взгляд нужно было поступить.
Но Плекарн не мог жертвовать собой. Еще далеко не все завершено в его сумасшедшем плане. След оставшийся там, в странной реальности, необходимо разыскать, взрастить и направить его или ее бесконечные силы на благо Аруны. Значит так тому и быть...
Выдвижной подлый клинк рванулся из окончания меча Ариды, повинуясь легкому нажатию пальца на скрытую кнопку в рукоятке и вонзился в грудь обомлевшего от неожиданности Осмолла. Не давай тому вскрикнуть или подать какой либо сигнал судье, капитан рванул оружие снизу вверх, распарывая грудь и раскраивая голову противника великолепной Адорисской сталью.
Прости, Том, - беззвучно шевельнулись губы Плиса, наблюдавшего, как его друг без крика опадает наземь. Уже через секунду снова действующий капитан и потомственный дворянин справился со своими чувствами и подняв к небу клинок, прохрипел:
- Небо было свидетелем! Великий круг видел мою победу!
***
Сидя за кухонным столом и сияя своей фирменной обольстительной улыбкой, Маша наблюдала, как я увлеченно шинкую белокочанную капусту. На плите в большой разогретой кастрюле аппетитно шкворчали куски мяса.
Люблю готовить, хотя стать шеф-поваром, творить шедевры для благодарных клиентов и обвешиваться мишленовскими звездами мне не светит. Я готов полдня провозиться с одним единственным блюдом, которое предстоит отведать моей жене, но готовить для чужих людей… Не мое это. Любовь, которую я мог бы воплотить в действительно вкусное блюдо не купить даже за большие деньги. Может быть, именно поэтому эти самые большие деньги в нашей семье и не водятся. Другое дело мой друг детства Женя. Вот для кого кухня — дом родной! Не мажор, не баловень судьбы, работяга, с большой буквы РЭ. Открыл свой ресторан, набрал команду и - вуаля! Заведение, с бургерами, вьетнамским супом, иранскими блюдами из нута и кремом-брюле из (готовы?) тыквы! не знает отбоя от клиентов… нет неправильно, Женя утверждает, что клиенты в банке и в публичном доме, а у него - гости.
Нет, мы вовсе не голодаем, доходов хватает и на хлеб с маслом, и на добрый бигос, над которым, собственно, я и корпел в данный момент. Да и отпуск частенько проводим отнюдь не дома. За границей бываем редко, но и наша страна богата красивыми городами, историческими памятниками и прочее, и прочее.
С другой стороны, если всего этого хватает для полного удовлетворения, можно ли назвать свой достаток скромным? Неужели дело в ежедневном отсутствии на столе пресловутой черной икры или стейков из мраморной говядины? Неужто, если ты каждый сезон не появляешься в Ницце или Монте-Карло - ты не удавшийся в жизни человек?
К чему я все это? Да, стоя за плитой и, наливая в кастрюлю с мясом недорогое белое вино, я в который раз поймал на себе ласковый взгляд супруги и подумал, что богаче меня в этом мире вряд ли кого можно найти. После семи лет семейной жизни Маша и сейчас вызывала во мне чувство восхищения своей красотой и умом. Какую бы тему в разговоре мы не затронули, она всегда проявляла себя интереснейшим собеседником, c которым завести спор – удовольствие, а проиграть его – не зазорно.
А тем временем мясо с нарезанными луком и морковью настойчиво потребовали капусты, и я не стал заставлять их ждать. Нет, что ни говори, а бигос – пища богов, особенно, если в процессе не торопиться. Даже когда блюдо можно считать готовым – все равно завяжи свое нетерпение тугим узлом, закрой крышку, чтобы сознание от аромата не потерять и - на холод кастрюлю. Бигос не любит суеты, ему заядренеть надобно где-нибудь на балконе. Моя благоверная поднялась со стула, бесшумно подкралась ко мне со спины и обняла.
- Родная, не отвлекай, я готовлю, - с легким смешком попросил я, делая вид, что ее жаркие объятия меня ничуть не волнуют.
- Готовь, готовь, - промурлыкала Маша, прижавшись к моей спине щекой. Она у меня невысокая, стройная. Следит за собой, не то, что я, пару недель назад красный пояс защитила по хапкидо. Этот ее игривый тембр голоса всегда сводил меня с ума.
- Ну, все, капусте теперь полчаса тушиться, - я развернулся лицом к жене и, шутя, чмокнул ее в нос. Можешь с чистой совестью отвлекать.
Ага, щаз! Мой мобильный, словно радуясь, что помешал нашим маленьким семейным радостям, вдруг разразился песней «Нелюбимая ждет меня».
- Начальница, - тихо сказал я, ссадил жену с колен и направился к маленькому звенящему негодяю.
- И чего ей нужно от тебя в субботу? – раздраженно вопросила Маша скорее вечность, чем меня.
- Да уж точно не тепла и нежности, - буркнул я в ответ и, нажав на прием, сменил тон на уважительно-заинтересованный, - Алло! Да, Ирина Брониславовна, я вас узнал.
- Еще бы не узнал, - чуть сварливо ответствовала Ирка.
Такой мой вежливый тон и обращение к ней на «вы» являлось своеобразным и непременным ритуалом в начале каждого нашего телефонного разговора. На самом деле, мои отношения с начальницей смело можно было назвать дружескими, но, не смотря на это, ее звонок в субботу мог иметь исключительно деловой характер. Ирина знала и меня, и Машу Бог знает, сколько лет, так что беспокоить нас в «семейный день» решилась бы только в крайнем случае.
- Так, Миш, бросай к монахам свои кулинарные извращения, - Ирина Брониславовна, чтоб ей быть вечно здоровой, даже угадала, чем я сейчас занимаюсь, - и пулей дуй в офис.
- Ира, ты что, не тем похмелилась? – попытался возбухнуть я, - суббота на дворе, помнишь? У меня бигос, между прочим, закипает, а вместе с ним и Маша.
Я скосил глаза на жену, которая, кажется, начала подозревать, что «семейный день» грозит накрыться чем-то очень нехорошим).
- Какой, в задницу, бигос?! Ты хоть знаешь, КТО ко мне приехал?! - Ира, не смотря пятидневную рабочую неделю, частенько зависала по субботам в офисе. А всему виной ее проклятущее одиночество. Никогда не мог этого понять: успешная, веселая да и чего уж тут скрывать, на редкость красивая женщина тридцати двух лет от роду, чего мужикам еще не хватает? Вместо того, чтобы нежиться под бочком у мужа или «бойфренда», наше драгоценное и любимое всеми подряд начальство развило прекрасным субботним утром бурную деятельность!
- И кто же это нас почтил визитом, в выходной-то день? - невесело усмехнувшись, поинтересовался я.
- Мигеры к нам приехали, понимаешь?! Ми-ге-ры! Ты представляешь, что это за заказчик, соображаешь какие это деньги? Прикажешь послать их по всем известному адресу, потому что у тебя «семейный день» и капуста с мясом на огне?
М-да, и ведь не поспоришь. Многие, очень многие компании тестовики, образно выражаясь, отряжают сотрудников в храм божий, дабы намолить себе клиента подобной весовой категории. Это же все равно, что получить в подарок лотерейный билет с обеспеченным джек-потом: взял в руки, надорвал, а когда пришел в себя от счастливого обморока, уже ощущаешь, как голова пухнет от планов, куда эту кучу денег потратить. Так и Ира, небось, скачет сейчас от радости неимоверной и недоумевает, с чего это я, олух царя небесного, вздумал ломаться? Тут, как говориться, семейных дней много, а клиент один. Я снова бросил взгляд на мою благоверную, а та, все прочитав в моих глазах, надула свои прелестные губки и повернулась ко мне боком. Я не обольщался, спиной Маша не повернулась исключительно по причине неудобства сидеть лицом впритык к стене.
- Хорошо, - обреченно выдохнул я, уже представляя себе, какой еще разговор мне предстоит, когда я выключу мобильник, и шепотом добавил, - с тебя оправдательное письмо жене в виде...
- Да знаю я, знаю, - рассмеялась Брониславовна, - все будет по высшему разряду.
Ира повесила трубку, а я в который раз вздохнул, машинально проверил бигос и...
- Маша, - позвал я жену, - Машенька.
- М-м?
Ты часик-полтора сможешь за кастрюлькой проследить? - Да, знаю, еще Гоголь устами городничего заметил, что если Бог наказывает, в первую очередь отнимает разум, но в тот момент я ничего более адекватного придумать не смог. К моему удивлению Маша лишь спокойно спросила:
- Важный заказ?
- Самый важный за все время нашей работы, - кивнул я.
- Посмотрю, - буркнула моя любимая и подставила щечку для поцелуя, - полтора часа, не больше!
- Я мигом! Люблю тебя, - чмокнув жену, я развязал фартук и метнулся в комнату одеваться.
В котором дворянину удалось защитить свою честь, а семьянину не удалось дотушить капусту.
Взмах — блок, укол — уворот, рубящий удар. Плекарн отпрыгнул назад, не сводя глаз со своего противника. Хорош, мерзавец, ой хорош! Преподобный не зря зовется справедливым, знает какое оружие избрать для участников судебного спора, чтобы не дать ни одному из них явного преимущества. Да, в мастерстве фехтования и он, капитан гвардии Плекарн Арида, и представитель обвиняющей стороны Том Осмолл были равны, вместе окончили школу мастера Тилли с присвоением серебряной длани (второй результат из всего курса), в один день сдав экзамены.
Как же они тогда радовались! Ну конечно! Не посрамили память предков, отличились. Теперь их семьи на ступень, а то и на две поднимутся в королевском списке достойных, а там еще совсем немного — и наследное дворянство. Пожизненное звание благородного получали многие предки Плекарна, но никто еще не удостаивался закрепления дворянства за всем родом. Младший Арида воистину стал жемчужиной своей старой, почти древней фамилии. Отец был еще жив, когда Плис, как называли его друзья, стал гвардейцем, а без дворянства стать им было никак невозможно.
И вот, согласно закону, не менявшемуся уже шесть сотен лет, два пожизненных дворянина в семье сделали таки баронство Арида передаваемым по наследству! Отец оставил этот мир совершенно счастливым. Последними его словами, сказанными Плису были: «Горжусь тобой, сын». Это ли не главное, к чему должен стремиться каждый?!
Великий круг! Если бы он мог видеть своего отпрыска сейчас! Позор, порицание короны, навечное лишение благородства... если Плекарн проиграет. Впрочем, если боги сегодня примут сторону его соперника, на всей Аруне не останется ни одного прямого носителя крови Арида, некого будет его Величеству лишать привилегий. Останется только записанный во всех скрижалях истории позор и злословие. Интересно, как назовут его, Плиса, скорые на присвоение прозвищ хронисты и пустобрехи, придворные льстецы? Но и не это главное: если ему сегодня суждено погибнуть, втуне пропадут все усилия, окажется бесполезным то, на что пришлось пойти королевскому гвардейцу, все погибнет.
Поединок, тем временем, затягивался. Зря говорят, что битва двух истинных мастеров клинка не длится более минуты. Если силы равны, а навыки получены от одного учителя — нет никакой гарантии, что противники просто не упадут от усталости прежде, чем один одолеет другого. Однако, с каждой секундой капитан гвардии все яснее осознавал, что не победит. Губы Томаса тронула кривая, горькая усмешка, он тоже понял это.
Плекарн стиснул зубы. Неужели понадобится еще один бесчестный поступок, жульничество, от которого погибнет его лучший друг, пусть даже бывший? Ну не виноват он в том, Плис не мог поступить иначе, не мог не пойти, рискуя жизнью на поклон к мехам, злейшим врагам всех истинных. Да, он с самого начала сильно рисковал: и когда отправлялся в железный город, и когда мехи открыли ему портал в чужой мир и когда Плекарн осмелился оставить в этом мире свой след. Томас, его старый друг Томас посчитал своим долгом перед короной признаться и выступить с обвинением на судебном споре. Арида не мог и не хотел осуждать его за это. Осмолл вопреки всему помог ему совершить все это, но не признаться не мог. Долг. Долг и дружба рвали лейтенанта на части. И хоть он знал, что рассчитывать на милосердие судей после признания нечего, все равно покорился справедливости Преподобного. Так, на его взгляд нужно было поступить.
Но Плекарн не мог жертвовать собой. Еще далеко не все завершено в его сумасшедшем плане. След оставшийся там, в странной реальности, необходимо разыскать, взрастить и направить его или ее бесконечные силы на благо Аруны. Значит так тому и быть...
Выдвижной подлый клинк рванулся из окончания меча Ариды, повинуясь легкому нажатию пальца на скрытую кнопку в рукоятке и вонзился в грудь обомлевшего от неожиданности Осмолла. Не давай тому вскрикнуть или подать какой либо сигнал судье, капитан рванул оружие снизу вверх, распарывая грудь и раскраивая голову противника великолепной Адорисской сталью.
Прости, Том, - беззвучно шевельнулись губы Плиса, наблюдавшего, как его друг без крика опадает наземь. Уже через секунду снова действующий капитан и потомственный дворянин справился со своими чувствами и подняв к небу клинок, прохрипел:
- Небо было свидетелем! Великий круг видел мою победу!
***
Сидя за кухонным столом и сияя своей фирменной обольстительной улыбкой, Маша наблюдала, как я увлеченно шинкую белокочанную капусту. На плите в большой разогретой кастрюле аппетитно шкворчали куски мяса.
Люблю готовить, хотя стать шеф-поваром, творить шедевры для благодарных клиентов и обвешиваться мишленовскими звездами мне не светит. Я готов полдня провозиться с одним единственным блюдом, которое предстоит отведать моей жене, но готовить для чужих людей… Не мое это. Любовь, которую я мог бы воплотить в действительно вкусное блюдо не купить даже за большие деньги. Может быть, именно поэтому эти самые большие деньги в нашей семье и не водятся. Другое дело мой друг детства Женя. Вот для кого кухня — дом родной! Не мажор, не баловень судьбы, работяга, с большой буквы РЭ. Открыл свой ресторан, набрал команду и - вуаля! Заведение, с бургерами, вьетнамским супом, иранскими блюдами из нута и кремом-брюле из (готовы?) тыквы! не знает отбоя от клиентов… нет неправильно, Женя утверждает, что клиенты в банке и в публичном доме, а у него - гости.
Нет, мы вовсе не голодаем, доходов хватает и на хлеб с маслом, и на добрый бигос, над которым, собственно, я и корпел в данный момент. Да и отпуск частенько проводим отнюдь не дома. За границей бываем редко, но и наша страна богата красивыми городами, историческими памятниками и прочее, и прочее.
С другой стороны, если всего этого хватает для полного удовлетворения, можно ли назвать свой достаток скромным? Неужели дело в ежедневном отсутствии на столе пресловутой черной икры или стейков из мраморной говядины? Неужто, если ты каждый сезон не появляешься в Ницце или Монте-Карло - ты не удавшийся в жизни человек?
К чему я все это? Да, стоя за плитой и, наливая в кастрюлю с мясом недорогое белое вино, я в который раз поймал на себе ласковый взгляд супруги и подумал, что богаче меня в этом мире вряд ли кого можно найти. После семи лет семейной жизни Маша и сейчас вызывала во мне чувство восхищения своей красотой и умом. Какую бы тему в разговоре мы не затронули, она всегда проявляла себя интереснейшим собеседником, c которым завести спор – удовольствие, а проиграть его – не зазорно.
А тем временем мясо с нарезанными луком и морковью настойчиво потребовали капусты, и я не стал заставлять их ждать. Нет, что ни говори, а бигос – пища богов, особенно, если в процессе не торопиться. Даже когда блюдо можно считать готовым – все равно завяжи свое нетерпение тугим узлом, закрой крышку, чтобы сознание от аромата не потерять и - на холод кастрюлю. Бигос не любит суеты, ему заядренеть надобно где-нибудь на балконе. Моя благоверная поднялась со стула, бесшумно подкралась ко мне со спины и обняла.
- Родная, не отвлекай, я готовлю, - с легким смешком попросил я, делая вид, что ее жаркие объятия меня ничуть не волнуют.
- Готовь, готовь, - промурлыкала Маша, прижавшись к моей спине щекой. Она у меня невысокая, стройная. Следит за собой, не то, что я, пару недель назад красный пояс защитила по хапкидо. Этот ее игривый тембр голоса всегда сводил меня с ума.
- Ну, все, капусте теперь полчаса тушиться, - я развернулся лицом к жене и, шутя, чмокнул ее в нос. Можешь с чистой совестью отвлекать.
Ага, щаз! Мой мобильный, словно радуясь, что помешал нашим маленьким семейным радостям, вдруг разразился песней «Нелюбимая ждет меня».
- Начальница, - тихо сказал я, ссадил жену с колен и направился к маленькому звенящему негодяю.
- И чего ей нужно от тебя в субботу? – раздраженно вопросила Маша скорее вечность, чем меня.
- Да уж точно не тепла и нежности, - буркнул я в ответ и, нажав на прием, сменил тон на уважительно-заинтересованный, - Алло! Да, Ирина Брониславовна, я вас узнал.
- Еще бы не узнал, - чуть сварливо ответствовала Ирка.
Такой мой вежливый тон и обращение к ней на «вы» являлось своеобразным и непременным ритуалом в начале каждого нашего телефонного разговора. На самом деле, мои отношения с начальницей смело можно было назвать дружескими, но, не смотря на это, ее звонок в субботу мог иметь исключительно деловой характер. Ирина знала и меня, и Машу Бог знает, сколько лет, так что беспокоить нас в «семейный день» решилась бы только в крайнем случае.
- Так, Миш, бросай к монахам свои кулинарные извращения, - Ирина Брониславовна, чтоб ей быть вечно здоровой, даже угадала, чем я сейчас занимаюсь, - и пулей дуй в офис.
- Ира, ты что, не тем похмелилась? – попытался возбухнуть я, - суббота на дворе, помнишь? У меня бигос, между прочим, закипает, а вместе с ним и Маша.
Я скосил глаза на жену, которая, кажется, начала подозревать, что «семейный день» грозит накрыться чем-то очень нехорошим).
- Какой, в задницу, бигос?! Ты хоть знаешь, КТО ко мне приехал?! - Ира, не смотря пятидневную рабочую неделю, частенько зависала по субботам в офисе. А всему виной ее проклятущее одиночество. Никогда не мог этого понять: успешная, веселая да и чего уж тут скрывать, на редкость красивая женщина тридцати двух лет от роду, чего мужикам еще не хватает? Вместо того, чтобы нежиться под бочком у мужа или «бойфренда», наше драгоценное и любимое всеми подряд начальство развило прекрасным субботним утром бурную деятельность!
- И кто же это нас почтил визитом, в выходной-то день? - невесело усмехнувшись, поинтересовался я.
- Мигеры к нам приехали, понимаешь?! Ми-ге-ры! Ты представляешь, что это за заказчик, соображаешь какие это деньги? Прикажешь послать их по всем известному адресу, потому что у тебя «семейный день» и капуста с мясом на огне?
М-да, и ведь не поспоришь. Многие, очень многие компании тестовики, образно выражаясь, отряжают сотрудников в храм божий, дабы намолить себе клиента подобной весовой категории. Это же все равно, что получить в подарок лотерейный билет с обеспеченным джек-потом: взял в руки, надорвал, а когда пришел в себя от счастливого обморока, уже ощущаешь, как голова пухнет от планов, куда эту кучу денег потратить. Так и Ира, небось, скачет сейчас от радости неимоверной и недоумевает, с чего это я, олух царя небесного, вздумал ломаться? Тут, как говориться, семейных дней много, а клиент один. Я снова бросил взгляд на мою благоверную, а та, все прочитав в моих глазах, надула свои прелестные губки и повернулась ко мне боком. Я не обольщался, спиной Маша не повернулась исключительно по причине неудобства сидеть лицом впритык к стене.
- Хорошо, - обреченно выдохнул я, уже представляя себе, какой еще разговор мне предстоит, когда я выключу мобильник, и шепотом добавил, - с тебя оправдательное письмо жене в виде...
- Да знаю я, знаю, - рассмеялась Брониславовна, - все будет по высшему разряду.
Ира повесила трубку, а я в который раз вздохнул, машинально проверил бигос и...
- Маша, - позвал я жену, - Машенька.
- М-м?
Ты часик-полтора сможешь за кастрюлькой проследить? - Да, знаю, еще Гоголь устами городничего заметил, что если Бог наказывает, в первую очередь отнимает разум, но в тот момент я ничего более адекватного придумать не смог. К моему удивлению Маша лишь спокойно спросила:
- Важный заказ?
- Самый важный за все время нашей работы, - кивнул я.
- Посмотрю, - буркнула моя любимая и подставила щечку для поцелуя, - полтора часа, не больше!
- Я мигом! Люблю тебя, - чмокнув жену, я развязал фартук и метнулся в комнату одеваться.